Раздвоение

происходил где-то в космосе, «при голубом свете огромной звезды», она была штурманом

разведывательного космического корабля, и готовилась к приземлению на планету, где

предполагалась разумная форма жизни. Все случаи «из прошлых жизней» были

незначительными вариациями этих трех образов.

Упражнения, которые прописывал Петр Николаевич, она не просто не делала, но

еще и хвасталась этим, дескать, они бесполезны, важны только очные занятия, и она

достаточно умна, чтобы это понимать. Витамины она не пила, потому что «сейчас было

опубликовано новейшее исследование, оно показывает, что витамины в виде таблеток

организм не усваивает вообще». Упражнение с веревкой, которую нужно крутить вокруг

торса, она «делала оборотов двадцать время от времени, ведь этого хватает, чтобы

избавиться от боли в пояснице; я не понимаю, зачем нужно его делать пятьсот раз; от

пятисот раз, мне кажется, должны смещаться позвонки». Соло-тьюнинг —

15

самостоятельный дрейф по «случаем из прошлого» — она тоже не делала: «Я сразу

засыпаю, стоит мне только закрыть глаза и погрузиться в воспоминания. Мне кажется, вся

эта боль из прошлых жизней, которую вы стираете, она у меня лежит на самой

поверхности. Стоит мне начать соло, и все это лезет на поверхность. У моего организма

срабатывают предохранители, и он швыряет меня в сон. Будет безопаснее, если я не буду

рисковать, когда вас нет рядом».

Всё в поведении Алены было пропитано нежеланием что-либо делать и при этом

много всего получить. Когда она позвонила, и он предложил ей утреннее время, самое

удобное, чтобы день не разбивался надвое, она сказала, что не готова рано вставать. Когда

она рано встает, у нее плохо с концентрацией внимания, и к тому же насильный ранний

подъем очень вреден для воображения, потому что лишает человека сновидений. «А сны

— это механизм предсказания будущего, и люди, которые видят яркие сны, никогда не

попадают в неприятности, вы знали об этом?»

Когда занятия кончились, и они прощались в прихожей, Алена заявила, что «та-ак

много получила от этих занятий» и «вот прямо» чувствует себя обновленной. Потом она

не звонила больше трех лет, и когда объявилась снова, Петр Николаевич не сразу узнал ее

по голосу в телефонной трубке: «Аллё! А Петра Николаевича не позовете?», — сказано

это было сварливо и скрипуче, тоном злобной бабульки, звонящей в двухсотый раз, чтобы

напомнить своей соседке о долге в пятьдесят рублей.

На этот раз у нее заострился нос и прорезались морщинки в уголках глаз, волосы

были забраны в «крысиный хвостик», оголяя высокий лоб, брови сильно поредели. Она

была чудовищно одета, в мужской картуз на меху, полушубок с потертостями на спине и

плечах, растянутый серый свитер и пузырящиеся на коленях коротковатые джинсы.

Прежде, чем сказать фразу, она каждый раз облизывала губы и выдавала

спазматическую улыбку, при которой нижняя челюсть отъезжала назад. Еще не сняв

полушубок, она спросила: «Вы не позанимаетесь со мной в долг, по старой дружбе? —

она сразу увидела по его лицу, что он готов ее прогнать, и пролепетала: — Или хотите, я

расплачусь щенками, саженцами и книгами? Прямо из издательства! А еще у меня муж

монтирует системы безопасности. Мы могли бы договориться, услуга за услугу?» — она

оскалилась в улыбке и тут же собрала губы в гармошку. — «Ну, щенки мне точно не

нужны, — ответил Петр Николаевич. — А вот насчет системы безопасности, это

интересно. Если мы прямо сейчас созвонимся с вашим мужем, то это вариант» — «Можно

я воспользуюсь?» — и она прошмыгнула к телефону. «Алло! Здравствуйте! — сказала она

медовым голоском. — А позовите, пожалуйста, Андр... Андрюш, это ты? — сразу

перешла она на строгий тон — Помнишь, я рассказывала про психолога. Ты еще не

хочешь к нему идти со своей спиной. Так вот, мы можем сэкономить, если ты приедешь к

нему и поставишь сигнализацию в его квартиру... Что?! — завизжала она вдруг. — А чем

ты занимаешься? Ну, видеонаблюдение. Это же одно и то же! Что? Ну и что, что ты их

проектируешь? Как будто ты не можешь оторвать жопу от стола и поработать хоть раз

руками... — она вдруг осеклась, покусала губу. — А из крана все равно течет иногда, а

еще резиной пахло однажды... это все горела твоя проводка, электрик!.. Что? Да от какого

завода надуло? Я же носом почуяла, что резиной воняет. Такой вот муж у меня, так

провода кла... — она снова смолкла. — Утюг? — пролепетала она. — На линолеум? Да не

было такого... а... я имею в виду, это было не в этот раз... Ну ладно, что ты хочешь-то от

меня, блядь? Чтобы я тебе ноги лизала за ремонт? Давай говори, ты будешь ему делать

видеокамеру в квартире или нет! И не морочь мне голову, ты на меня и так четверых

детей повесил, козел!.. Или я ему прямо сейчас отдаю десять тысяч. Что — откуда? Из