Разъезд Тюра-Там, или Испытания «Сатаны»

– Вот и всё! – решит Афанасьев и вдруг почувствует себя виноватым. – Но разве я смог бы обвинить кого-нибудь с Днепропетровского завода в том, что движок не желает работать у них на стенде? Нет, не смог бы, – ответит он сам себе. – Требовать иногда даже невозможного, угрожать, наказывать, лишать премий – это всё я допускал. Но обвинить кого-либо – никогда! И всё же есть моя недоработка, раз мотор взрывается. Значит, я не все возможности использовал, не все умственные ресурсы специалистов подключил к разгадке причин, не всё сумел предусмотреть, и в этом я виноват!

Они подойдут к часовому:

– У себя. Велено доставить, как только подъедете, – ответил часовой на вопрос того, кого звали Сергеем».

Но к удивлению Афанасьева «Победа» не поехала в сторону улицы Кузнецкий Мост, а двигалась в потоке, что на площади Дзержинского резко поворачивал направо, и сопровождали его два человека, не проронившие за всю дорогу ни одного слова и чем-то неуловимо похожие друг на друга, словно появились из одного инкубатора. Да и одеты они не в военную форму, а в обычные гражданские костюмы фабрики «Большевичка».

– У себя. Велено доставить, как только подъедете, – сказал часовой сопровождавшему Афанасьева человеку в штатском.

– Сейчас доложу. Вы пока присядьте, – предложил секретарь и тщательно прикрыл за собой массивную дверь. Табличка на двери свидетельствовала о том, что за дверью находится кабинет Члена Политбюро Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) Лаврентия Павловича Берии.

«Один звонок Члена Политбюро может запросто решить судьбу любого человека, – мелькнуло в голове Афанасьева. – Тем более звонок самого Берии. Да и сопровождающие меня люди хоть и не в форме, наверняка сотрудники госбезопасности. Дмитрий Фёдорович, – Афанасьев имел в виду своего шефа, Министра вооружений Устинова, – наверняка знает, что меня забрали и, видимо, не захотел или побоялся поговорить с Берией. И всё же, я ни в чём не виновен, – убеждал себя Афанасьев, – и мне придётся приложить максимум усилий, чтобы самому отстоять свою правоту!»

– Проходите, – сказал секретарь, жестом приглашая войти в кабинет.

– А, Афанасьев! – произнёс Берия радостно-удивлённым тоном, будто случайно встретил старого друга, с которым давно не виделся. – А ну-ка иди сюда! – и, вытянув правую руку, поманил Афанасьева указательным пальцем. Афанасьев живо представил себе удава с гипнотизирующим взглядом, в открытую пасть которого, упираясь и отчаянно вереща от ужаса неминуемой смерти, ползёт кролик.

– А вы подождите в приёмной, – сказал Берия тем двоим, которые сопровождали Афанасьева. – До особого распоряжения.

Последняя фраза Берии могла означать только то, что он ещё не принял решения о судьбе доставленного человека, и это зародило в душе Афанасьева хоть и слабую, но всё-таки надежду.

– Ты что, саботажник? – спросил Берия.

Афанасьев удивлённо вскинул на него глаза.

– Саботажник! – теперь утвердительно повторил Берия. – Раз у тебя мотор взрывается. У Глушко в Химках не взрывается, а у тебя взрывается. Это чудеса какие-то, – удивился Берия. И прежде, чем Афанасьев ответил, продолжил: – Все вы сразу кричите «нет, мы не вредители»! И ты не исключение! Я наперёд знаю, что ты ответишь!

– Чтобы разобраться в причинах, почему в Днепропетровске мотор взрывается, я подключил всех возможных специалистов, – вставил Афанасьев.

– Значит, и спецы такие же саботажники, как и ты! Ракетный мотор это тебе что, ткацкий станок, что ли? Это в ткацком станке тысячи движущихся деталей. А в моторе?

– В камере сгорания ракетного мотора нет движущихся деталей, но процесс сгорания компонентов топлива протекает с высокими температурами и давлениями, и мы ещё толком не знаем, что и каким образом влияет на возникновение и развитие высокочастотных колебаний. Может быть, какая-то неравномерность подачи топлива, или какие-то колебания давления в результате работы насосов, – Афанасьев чувствовал, как тает надежда выйти отсюда на свободу.

– Почему-то в Химках процесс сгорания протекает нормально, а в Днепропетровске точно в таком же двигателе никак не может протечь, – с издёвкой прервал Берия. – Сколько можно обманывать страну? Мне уже сам товарищ Сталин задаёт этот вопрос, – Берия желая подчеркнуть внимание, с которым «хозяин» относится к состоянию дел по оснащению вооружённых сил ракетной техникой, даже полуобернулся в сторону портрета вождя, висевшему за его спиной.

– Возможно, мы ещё чего-то не знаем, ведь конструкция работает в напряжённых, почти критических условиях, высоких температур и давлений – сказал Афанасьев.

Берия нажал кнопку.

– Скажи этим двум, чтоб вошли, – распорядился он. – И соедини меня с Кругловым.

«Всё кончено, – решил Афанасьев. Он знал, что Круглов – Министр внутренних дел. – Сейчас Лаврентий Павлович отправит к мастерам заплечных дел, а там уж точно сделают виноватым во всех грехах, даже если ты и не грешил совсем».

Чекисты, сопровождавшие Афанасьева, вошли и в ожидании указаний остановились у входной двери.