Разгадка шарады — человек

— Конечно. Она только спросила меня, вернется ли Зина в Ниццу или поужинает с нами. Я за нее ответил, что она останется на ужин. Тут Мари-Анн повесила трубку. Вот и все.

— Она никогда не упоминала про эту виллу?

— Никогда.

— Как по-вашему, почему она взяла «симку» и плащ, принадлежащий девушке?

— Понятия не имею. Я и сам этого не понимаю.

Лоб поднял палец.

— А я понимаю. Зина задерживалась на фабрике. Она наверняка не сумела уведомить об этом своего любовника. И вот мадам Нелли воспользовалась моментом, чтобы проникнуть к этому человеку. Она подумала, что если он приедет на виллу первым, то ничего не заподозрит, узнав голубую машину и знакомый облик. Ключи от виллы, должно быть, хранились в машине — в ящике для перчаток.

— Но на что могла она рассчитывать?

— На возможность объясниться с этим мужчиной.

— Какая неосторожность! — оборвал его Бонатти.

Он присел на краешек своего письменного стола, взял было пачку «Житан», но тут же отбросил и сурово глянул на Лоба.

— Вам следовало вмешаться!

— Но как я мог ее узнать? — запротестовал Лоб. — Мне ничего не было известно о ее плане. Я вам уже объяснил, что ждал ее звонка. Я прождал целый день… Она должна была поговорить с Зиной, позвонить мне. Но предпочла действовать самостоятельно… как и я.

Комиссар снова обратился к Нелли:

— Послушайте… поскольку мадам Нелли знала, что девушка ездит на эту виллу, она…

— Нет, — резко оборвал его Нелли. — Нет. Повторяю вам, она мне ничего не говорила.

— Была ли у нее привычка скрывать от вас свои заботы? — настаивал Бонатти.

— У нас отсутствовало согласие насчет малышки, — сказал Нелли. — Вы позволите?

Взяв из пачки сигарету, он прикурил ее от зажигалки комиссара и, прикрыв глаза, вдохнул дым, как будто глотал горькую таблетку.

— У нас отсутствовало согласие, поскольку у моей жены были нелепые взгляды на некоторые вопросы. Скажи она мне: «У Зины есть любовник», я пожал бы плечами. Впрочем, такая проблема обсуждалась. Мсье Лоб, наверное, помнит… И главное, она знала, что я запретил бы ей ехать на виллу… по той простой причине, что Зинина личная жизнь нас не касается. Но только моя жена…

— Да, — сказал комиссар. — Продолжайте… Ваша жена…

— Я был не прав, — пробормотал Нелли. — Я часто над ней подшучивал. Знаете, противоречить — это у меня в крови. Это сильнее меня. Если говорят «белое», я говорю «черное»… Как бы шутки ради… Но Мари-Анн не понимала шуток. И на этот раз оказалась права.

— О да! — подтвердил Бонатти. — И меня удивляет, что вы сами не опасались того же, что она.

— Опасался… но не все же время?! У меня трудная работа, гораздо труднее, чем полагают. Зина… разумеется, она очень мила… Но, в конечном счете, на свете существует не она одна… И потом, повторяю вам, я и понятия не имел об этих ночных вылазках, об этой вилле…

— Ну а, судя по поступкам, поведении девушки, вы не догадывались, что она таится, что-то усиленно скрывает?..

— Знаете, когда дозируешь химические препараты, фиксируешь данные, проводишь опыты, требующие предельной точности, тебе уже не до настроения окружающих. Зина показала себя внимательной, проворной, исполнительной… к тому же она одарена исключительно острым обонянием… Это все, что мне требовалось от нее.

— Но в том-то и дело… — сказал комиссар. — Эти последние дни она могла быть уже не столь внимательной, менее исполнительной…

— Я ничего такого не замечал.

— Не проявляла ли она смущения, недовольства, когда вы решили работать на фабрике, в ожидании, пока ваш магазин в городе будет готов к открытию?

— Ничего подобного.

— А как она отреагировала на то, что вы задержали ее на работе вчера вечером?

— Да никак особенно.

— Получала ли она письма, спрашивали ли ее по телефону?

— Спросите у нее, — потерял терпение Нелли.

— Это как раз и входит в мои намерения, — повысил голос Бонатти. — Вам придется впредь до новых указаний обходиться без ее услуг. Она останется в моем распоряжении, здесь. И сегодня, со второй половины дня, игра пойдет по-крупному. Даю вам руку на отсечение, что она все выложит мне начистоту.

Лоб хотел было что-то сказать. Но Бонатти уже вышел из себя.

— По мне, так все ваши истории с ночным нападением, вредительством, быком, выпущенным на свободу, — вскричал он, — сущий бред! Полная ерундистика. А вот покушение на жизнь с использованием взрывчатки — тут уж извините. Она меня еще узнает.

Он хлопнул ладонью по нескольким газетам, разложенным вокруг пишущей машинки.

— Прочтите-ка это! И до вас дойдет, что времени на подобные бредни уже не осталось. Потому что малышка, которую вы взяли под свое покровительство, следующая на очереди, если она станет упорствовать. Тот, другой, понял, что совершил промашку. А значит, он снова примется за свое… И как я при этом буду выглядеть, а? Скоро мы здесь заживем, как на Диком Западе, ей-богу.

Зазвонил телефон. Бонатти раздраженно снял трубку.

— Алло, да… Бонатти слушает… Ладно! Еду.

Он подал знак обоим мужчинам, что они могут располагать собой.

— Из Ниццы не выезжать, — уточнил он. — Завтра вы мне понадобитесь.

Нелли вышел первым. Лоб догнал его в коридоре и вышел на улицу вместе с ним. Он был смущен.