Разгерметизация

Ленин не вышел в своей деятельности на поста­новку и решение прогнозной задачи развития общества, что является основой для возникновения концептуальной власти, в силу калейдоскопичности его мировоззрения и ошибочного историко-философского образования. Для Ленина будущее было субъ­ективно закрыто. Отсюда его повторение наполеоновских слов: сначала ввязаться в бой, а там посмотрим. Но Наполеон скорее всего, бросив эти грубо солдафонские слова[288], весьма далекие от его истинных представлений о военном деле, вёл себя в реаль­ной жизни иначе, проявляя всегда большую заботу о разведке, рекогносцировке и т.п.[289]; у Ленина, однако, это уже не “краси­вые”, пустые слова для “публики”, а стиль жизни, стиль подхода к проблемам.[290]

В отличие от “Троцкого”, который сам того не ведая, посягнул на глобальную концептуальную власть, Ленин не по­сягал на концептуальную власть даже в своей стране; он не поднимался выше идеологической власти (толкование “пи­сания” без нарушения его святости) и реакции на уже про­исшедшие изменения в общественной жизни. Правда “пося­гательство” “Троцкого” сильно напоминает эпизод из фильма С.М.Эйзенштейна “Иван Грозный”[291],в котором на слабоумного сына боярыни, руководившей заговором против Грозного, дальновидный царь Иван Васильевич надевает царские одежды и передаёт ему свои знаки царской власти. Эпизод кончается убийством слабоумного в храме одним из заговорщиков. В случае “Троцкого” архитекторы всемирного храма Соло­мона тоже не простили легкомысленного отношения к дея­тельности “профсоюза каменщиков”.

В “социалистической” “благонамеренности”[292] Лейбы Дави­довича Бронштейна мы не сомневаемся. Но что он понимал под социализмом, диктатурой пролетариата и т.п. — вопросы темные[293]

...

Если же вкратце, то «троцкизм» был “жив” неведомо как им полученным “пророчеством”[294] О БУДУЩЕМ, а «ленинизм» тем, что был верен цели и действовал ЦЕЛЕСООБРАЗНО, никогда не отрываясь от <известных ему> реальных фактов ПРОШЛОГО И НА­СТОЯЩЕГО, хотя и не всегда правильно понимал их разделе­ние и взаимоотношения. Но главное в том, что оба они были «под колпаком» у глобального предиктора в силу того, что не посмели переступить границы канонического марксизма с его недостоверными представлениями о глобальном исто­рическом процессе и ложной политэкономией.

Поэтому после пурима 1917 г. не «большевизм разбольшевичился» и стал «троцкизмом», как показалось “Троцко­му”, а ленинская реакция, ЦЕЛЕСООБРАЗНАЯ В СЛОЖИВШИХСЯ ИСТОРИЧЕСКИХ УСЛОВЯИХ, на бездеятельность Вре­менного пра­вительства, не решавшего даже задач буржуазно-демократи­чес­кой революции и тянувшего с созывом Учре­дительного собрания, была такова, что на определенном этапе (только на этапе!!!) ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЛИНИЯ БОЛЬШЕ­ВИЗМА ПО ЗА­ХВА­ТУ ВЛАС­ТИ, вытекающая изпонимания лидерами большевиков конкретной политической обстановки, на какое-то время вписалась в “проро­чество” о «перманентной революции».

Окажись у власти вместо клики “Керенского” и К° дикта­тура, выражающая долговременные интересы национального капитала, то и Ленина, и “Троцкого” сейчас бы знали только специалисты-историки как мелких политических смутьянов и авантюристов, проходных пешек мирового иудейского интернацизма. Но <поскольку> национальную диктатуру, установить было некому[295]

,… <то сами знаете, что получилось>.

24 — 29 апреля (7 — 12 мая) 1917 г. в Петрограде работала Седьмая (апрельская) Всероссийская конференция РСДРП. Примечание № 144 в 31 томе ПСС В.И.Ленина сообщает:

«Ввиду возникших в ЦК разногласий по вопросу об оценке и перспективах революции и задачах партии было единогласно принято решение продискутировать этот вопрос открыто.

Материалом для дискуссии послужили “Апрельские тезисы” Ленина, напечатанные в “Правде” 7 (20) апреля. Таким обра­зом местные организации имели возможность предварительно обсудить вопросы, включенные в повестку дня, выявить отно­шение к ним рядовых членов партии

(выделено при цитировании нами).

Кроме того делегатам конференции, съехавшимся в Петро­град, был роздан машинописный текст брошюры “Задачи пролетариата в нашей революции”, написанной Лениным как проект[296] платформы перед конференцией. Во время конференции, не поз­д­нее 26 апреля (9 мая), вышла работа Ленина “Письма о тактике. Письмо 1-е”, так что делегаты имели возможность ознакомиться с ней до голосования резолюции о текущем моменте.

Всероссийской конференции предшествовали конференции на местах; до её открытия от ряда организаций начали посту­пать сведения о присоединении к платформе В. И. Ленина.

На конференции присутствовал 131 делегат с решающим голосом и 18 с совещательным от 78 партийных организаций … , а также представители фронтовых и тыловых военных орга­низаций, национальные организации Латвии, Литвы, Польши, Финляндии и Эстонии. (…)