Читаем Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах полностью

Держава пала, по свету рассеявсокровища свои… Гостей музеевчаруют фрески Кносского дворцаи росписи покоев Санторини,где их под слоем пепла сохранилиостанки стен из кирпича-сырца.Истлели рекордсмены долгожитья —дубовые столбы и перекрытья,бетонные взамен обрёл фасад.Фальшивы новодельные колонны,но краски фресок подлинны, исконны,свежи, как тридцать пять веков назад.И, глядя на безоблачные лицакрасавиц, чьё уменье веселиться
угодно их земному божеству,на дружескую схватку двух мальчишек,на рыболова, чувствую излишекдовольства жизнью… жёсткой наяву.Как будто то, что есть на свете войныи рабский, человека не достойный,удел, счастливцам этим невдомёк;как будто униремы[5], что готовына пристани родной отдать швартовы,домой вернулись без потерь и в срок;а склонные играть с быком гимнасты,которые по-птичьи голенасты,ему не попадались на рога;и миф о Минотавре-людоедепридумали заморские соседи,
дабы демонизировать врага…В отравленной чернухою державеза это «приукрашиванье» явихудожникам бы дали окорот,но, мысленно сведя в одну картинутворения минойцев, я не кинусвой камешек в их чудный огород.И разве я о древности толкую?О вас, потомки, думаю: какуюмы память о себе оставим вам?Наследие духовного банкротства? —с полотнами, плодящими уродства,и книгами, смакующими срам?

Смена

Ценители минойского искусствауверены, что образам его,будь это человек иль божество,предписано смягчать людские чувства.От ужаса, от низменных страстейизбавлен созерцатель артефакта,в котором откровенность чувством тактауравновесил мастер-чудодей.На фреске, на керамике, на глипте[6]в любом творенье критском не найтибрутальных сцен, которые в честии в Междуречье были, и в Египте.Сюжеты «настоящих мужиков»,ценимые в художническом цехе:война, охота, плотские утехи —
не трогали минойских мастаков.Иль был на то запрет? И я представилуклад, где волей Матери-Землизакон и нравы женщины блюли,мужчины лишь придерживались правил.Ослушник оставался не у дел…Не думал, что секрет критян раскрою,пока в Афинах, рядом с Агор'oю[7],художниц молодых не углядел.Они вдвоём расписывали стену.Ещё вчера стена была сера…Когда со сцены сходят мастера,приходят мастерицы им на смену.

Крит – Афины – Москва

Сентябрь – декабрь 2019

Фанаг'oрия. Стела Дария Первого

Перейти на страницу:

Похожие книги

Перелом
Перелом

Как относиться к меняющейся на глазах реальности? Даже если эти изменения не чья-то воля (злая или добрая – неважно!), а закономерное течение истории? Людям, попавшим под колесницу этой самой истории, от этого не легче. Происходит крушение привычного, устоявшегося уклада, и никому вокруг еще не известно, что смена общественного строя неизбежна. Им просто приходится уворачиваться от «обломков».Трудно и бесполезно винить в этом саму историю или богов, тем более, что всегда находится кто-то ближе – тот, кто имеет власть. Потому что власть – это, прежде всего, ответственность. Но кроме того – всегда соблазн. И претендентов на нее мало не бывает. А время перемен, когда все шатко и неопределенно, становится и временем обострения борьбы за эту самую власть, когда неизбежно вспыхивают бунты. Отсидеться в «хате с краю» не получится, тем более это не получится у людей с оружием – у воинов, которые могут как погубить всех вокруг, так и спасти. Главное – не ошибиться с выбором стороны.

Виктория Самойловна Токарева , Дик Френсис , Елена Феникс , Ирина Грекова , Михаил Евсеевич Окунь

Попаданцы / Современная проза / Учебная и научная литература / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия