Разговор за рюмкой чая. Любовь понарошку и всерьёз

Меня трясло и колотило. В голове вертелись эскизы сцен узнавания: настороженность, потрясение, радость…

Я пытался воспроизвести реакцию каждого, но у меня ничего не получалось: я не знал, кого и как на самом деле увижу, что им скажу и как отреагирую сам.

Время близилось к полуночи. Я убежал со встречи задолго до её завершения, сейчас бреду по волглому снегу в неизвестном направлении, наугад.

Настроение странное, непонятное. Такое впечатление, что побывал на дне разбитых сердец.

С самого начала всё пошло не так.

Колька, Димка и Андрей, лучшие школьные друзья, пришли основательно выпивши. Сходу принялись брататься, нагло хватали девчонок за интимные выпуклости, лезли целоваться в губы, делали сомнительные комплименты.

Ребята перед зданием школы стояли в одной стороне, девчонки в другой. Особенной радости на лицах не было, хотя голоса были оживлённые.

Выпускников пригласили в спортзал. Директор, Сергей Николаевич, выступил с речью. Его все любили, чего нельзя было сказать о преподавателях, на глазах которых блестели слёзы.

После концерта все пришедшие ненадолго разбрелись по своим классам, чтобы пообщаться с учителями, которые сияли от мистического осознания своего божественного предназначения.

Спустя час или около того раздался школьный звонок, объявили о том, что школа закрывается. Наверно боялись последствий. А мы гурьбой пошли в заранее заказанное кафе.

Поговорить ни с кем и не удалось. Радость встречи сразу со всеми была затушёвана мимолётностью происходящего.

Разговорились, лишь рассевшись за столы, после второй или третьей рюмки.

Пили в основном водку.

Серёжка Глухов и Варя Лаврухина что-то невнятно зачитывали по бумажке, объявляли тосты.

Общаться начали в перекур. Возможности спросить и узнать о том, что по-настоящему интересно, не было. Одноклассники странным образом приземлились. Для полёта у них не было ни высоты, ни объёма, ни цели.

Это были они, точно они, мои однокашники, но совсем другие, словно нарисованные мультяшки.

Ребята наперебой делились воспоминаниями, доставали из памяти и воскрешали события, которые таинственным образом не совпадали с моими личными сентиментальными переживаниями.

Всё было так и совсем не так. Выпячивая личные достоинства, каждый рассказчик старался создать свой положительный образ, погружая в раствор иронии и сарказма школьных друзей, моих друзей, которых я помнил совсем не такими.

У них были те же тела и лица, правда, слегка повзрослевшие, но… мне мерещилось в их облике что-то не совсем реальное. Каждый старался казаться моложе и значительнее чем на самом деле, но как-то искусственно. Так и хотелось сказать “не верю”.

Все мои заготовки, все придуманные заранее диалоги и монологи не понадобились. Мы были вместе и в то же время каждый сам по себе.

Конечно, вспоминали о вылазках на картошку, о том, как всем классом сбегали с уроков в апреле в берёзовую рощу пить пиво, как пели у костра под гитару, как устроили взрыв в кабинете химии, как выкрали классный журнал, как…

Но сначала… сначала каждый вставал с наполненной рюмкой и вещал о своих победах.

Моя фамилия стояла в конце классного списка. Говорить о себе после всего услышанного расхотелось. Настроение к тому времени улетучилось.

На перекуре основательно захмелевший Костя Бондаренко вдруг выдал, – выходит один я из всего класса неудачник? Чего вы все выделываетесь, кому втираете? Я вот женился сразу после школы, потом родилась двойня, из института пришлось уйти, работаю наладчиком вакуумного оборудования на заводе. Мне двадцать семь, а я всё, приплыл, сдулся. Ни перспектив, ни будущего. С работы домой, из дома – на работу. Вечером стирка, готовка, возня с малышнёй, потом бутылка пива, телевизор… Я их люблю, но для счастья этого недостаточно. А вы… вы счастливы?

Петька Говорухин посмотрел исподлобья, так посмотрел, словно только что ему вынесли приговор, щелчком отшвырнул окурок, улетевший яркой спиралью в темноту, отвернулся и побрёл туда же.

– Чего это он? Только что хвастался, что жизнь удалась, что…

– Вчера удалась, а сегодня… ладно, проехали. Захочет – сам расскажет, – с горечью в голосе сказал Петька Герасимов. – Это его жизнь.

– Что за тайны от друзей? Убил кого, заболел неизлечимо? Давайте поможем.

– А давайте… пойдём сейчас и отрежем у его начальника ту штуку, которой детей делают. Что, слабо! Жена от него ушла, не сегодня  – завтра с работы вылетит. Он же резкий, боссу своему глаз подбил… в перспективе развод, раздел имущества и вообще…  жизнь, как говорится, дала трещину.

– Какие его годы. Если невеста уходит к другому…

– От тебя уходила? Лучше о себе расскажи.

– Нечего собачиться, парни. Жизнь прекрасна. Пойдём лучше девочек развлекать.

Увидев, что мы входим, бывшие одноклассницы замолчали, притихли. Кое у кого из них были опухшие, со следами недавних слёз, глаза.

Колька Дементьев подбежал к музыкальному центру, врубил на полную громкость музыку.