Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По

– Понятно. Итак, помимо ваших личных контактов с мистером Баллингером вы ничего о нем не знаете?

– По-моему, до того, как он переехал в Бостон, у него была мастерская в Филадельфии, – сказала миссис Рэндалл. – И среди его клиентов немало выдающихся личностей литературно-художественного сообщества нашего города. Включая нашего эпического певца зубной гигиены.

– Как так? – спросил я.

Взяв со стола книжицу, миссис Рэндалл раскрыла ее, пролистала несколько страниц и протянула мне.

Взяв протянутый томик, я взглянул на иллюстрацию на фронтисписе. Это был подобающе торжественный гравированный портрет автора в развороте. Под изображением было написано: «Доктору Ладлоу Марстону, с дагеротипа работы мистера Баллингера».

– Интересно, – сказал я.

– Но почему вас так заинтересовал мистер Баллингер? – спросила миссис Рэндалл.

– Только потому, что я все еще надеюсь воспользоваться его услугами, – солгал я. – Из-за произошедших здесь злополучных событий нам с женой так и не удалось сделать дагеротип. Я все еще питаю надежду, что мистер Баллингер сделает наш портрет, когда я привезу Вирджинию из Конкорда.

Это замечание вызвало совершенно необычную реакцию у миссис Рэндалл. Широко раскрыв глаза, она подняла руку и слегка шлепнула себя по лбу.

– Чуть не забыла! – воскликнула она. – Вам же письмо из Конкорда.

– Письмо? – удивленно переспросил я.

– Его принес очень симпатичный джентльмен, – сказала миссис Рэндалл. – Сосед Элкоттов. Он прибыл в Бостон сегодня утром. Его попросили доставить письмо по этому адресу. Я положила его на бюро в вашей комнате.

– Пойду-ка я лучше и не мешкая его прочитаю, – сказал я. Недоброе предчувствие больно кольнуло меня в грудь. Затем, извинившись, я поспешил наверх.

Войдя в комнату, я швырнул саквояж на кровать, быстро подошел к туалетному столику и схватил конверт. Едва взяв его, я почувствовал в углу какое-то странное вздутие. Я быстро вскрыл конверт, перевернул его – и маленький золотой ключ, выскользнув, упал мне на ладонь. Глубоко озадаченный, я отложил ключ и вытащил листок бумаги, который на поверку оказался письмом от Луи Элкотт. Наскоро нацарапанное на явно вырванной из дневника странице, оно было изукрашено всевозможными пятнами и подтеками. Послание гласило: