Разговоры о самом главном. Переписка.

Если бы я в прошлом написал и напечатал свои некоторые размышления, то заподозрил бы в заимствовании, прочитав знакомого поэта:

Кунсткамера Данте полна виноватых,

Что ждут, безусловно, законной расплаты,

И Данте хвалился и сам без конца,

Что мучит убийцу и подлеца.

А здесь, в разветвленьи дорог этих длинных,

Нам автор показывал только невинных.

Откуда их столько? Какая страна

Не знает, что значит людская вина?

4 апреля по телевидению показывали Магадан, Чай-Урью. Я насторожился. Боялся пропустить передачу. Конечно, я знал, что именно и как покажут. Но, как всегда, теплилась слабая надежда — а вдруг покажут частицу правды прошлого или вспомнят о нем. Но я увидел то же, что увидел бы в передаче о Сочи и Ялте.

Во второй половине апреля, возможно, приеду в Москву. Надо подумать и о лете. Был я в двух местах Прибалтики, а сейчас подумываю — не съездить ли мне в исконно русский город Калининград и не посмотреть ли все, связанное с жизнью коренного калининградца по имени Иммануил Кант. Я слышал, правда, что на вопрос о том, где дом Канта, ответили вопросом: а это кто? Герой Отечественной войны?

Жму руку. Поклон Ольге Сергеевне. Я ей напишу отдельно.

Яков.

Копия

Уважаемый Яков Давидович!

Воркутинский музей проводит сбор материала по истории Воркуты. Вы долгое время работали здесь и у вас могли сохраниться фотографии, грамоты почетные и другие награды, документы, номера местной газеты того времени, предметы быта довоенных и военных лет. Особенно ценны будут ваши письменные воспоминания о Воркуте. Мы убедительно просим помочь музею.

С искренним приветом Шурмаева Людмила Николаевна, научный сотрудник отдела истории музея.

Научному сотруднику отдела истории краеведческого музея г. Воркуты Шурмаевой Л.Н.

Уважаемая Людмила Николаевна!

Признаюсь, меня обрадовали и Ваша записка и короткая информация в «Правде» за 18 марта о краеведческом музее и клубе ветеранов города.

Без боязни впасть в риторику могу сказать, что вы затеяли важное и даже великое дело.

Город Воркута молод даже с точки зрения всего лишь одной человеческой жизни, не говоря уж о масштабах истории — ему нет и сорока. Город молод, но история его своеобычна, полна трагических событий и горестных судеб, порожденных печальной памяти годами сталинского культа.

Я прожил в Воркуте с 1935 до 1950 года. Отбыл трехгодичный срок заключения, потом, без суда и следствия, без дела и преступления, получил «довесок» — еще 5 лет, и отработав в качестве з/к 8 с лишним лет, вместо трех, был освобожден за хорошую работу 17 апреля 1943 года — в первый день приезда нового начальника Воркутстроя генерал-майора (тогда инженера-полковника) М.М. Мальцева. Вольные люди нашего типа считались «директивниками», т. е. по директиве сверху были закреплены за строительством. Мы считали счастьем быть не в зоне, окруженной колючей проволокой, а по другую сторону ее, пусть с ограничениями, без права выезда и без многих других фактических прав. Но такая «свобода» казалась кое-кому слишком большой для «врагов народа», добросовестно добывавших уголь и строивших город: 13 декабря 1949 года меня в числе десятков (а, может быть, и сотен) других арестовывают. И лишь летом 1950 года после следственно-тюремных испытаний этапным порядком выдворяют из Воркуты-города, создававшегося главным образом трудами людей 58-й статьи.

Надеюсь, Вы не усмотрите в моих словах нескромного желания порассказать о себе: моя судьба — судьба тысяч других таких же, как и я, многие из которых отдали Богу душу. Своими страданиями, потом, кровью обживали они мертвую тундру, возводя заполярную кочегарку. Они, а не те, кто, стоя на их костях, удостаивался сталинского лауреатства, орденов, медалей, денежных наград и всяких «выслуг лет». Воркута богата полезными ископаемыми. Но неизмеримо богаче ее история, история тех, кто, лишенный человеческих прав, во время Великой войны и еще задолго до нее, героически укреплял силу и мощь своей страны. Вот почему отдел истории должен быть самым важным в краеведческом музее. С большой охотой принимаю предложение участвовать в его деятельности. Все мои документы хранятся в Москве, когда я буду там, пересмотрю их и все, могущее представлять интерес, отправлю к вам.

Что касается письменных воспоминаний, то мне не совсем ясно, как они будут использованы вами, каков должен быть их характер, объем и пр.

Прошу вас числить меня в вашем активе. С удовольствием буду оказывать помощь музею и призывать к ней всех воркутян, встреченных мною в Москве, Рязани, да и в других местах.

С приветом Як. Гродзенский.

Рязань, 20 марта 1965 г.

В.Т. Шаламов — Я.Д. Гродзенскому

17 мая 1965 г.

Дорогой Яков.

Вечер Мандельштама состоялся 13 мая в университете, только не у филологов, а на механическом факультете, на Ленинских горах. В аудитории на 500 мест было человек шестьсот — дышать нельзя было. Четверть из них — гости, пожилые и молодые, а три четверти — студенты с лицами очень осмысленными, чего не может дать философское образование.

Проводил вечер Эренбург — очень толково, сердечно и умно.