Разговоры с дьяволом

Но все это уже не брало теперь целиком всего времени Хьюга и Джонса. Очень многое, что раньше приходилось делать или обдумывать им самим, теперь за них стали делать и обдумывать другие, или же оно делалось само собой, как сами собой росли разные стороны предприятия и капиталы и доходы. Наконец Хьюг, мог путешествовать. И с Мадж и без Мадж он уезжал в Европу, и Азию, в Африку, в Южную Америку. Кладбище в Смирне, линия пирамид по берегу Нила, гопу-рамы южно-ипдийских храмов, коралловые атоллы Тихого океана - все это теперь стало близко и доступно Хыогу. И часто, сидя в своем Нью-Йоркском дворце, он, закрывая глаза, перебирал в уме впечатления своих путешествии и чувствовал, как все это обогатило его душу. Интерес к искусству, который Хьюг почувствовал после нескольких поездок по Италии, наполнил его жизнь новым содержанием. Сначала Хьюг покупал много картин. И как это ни странно для человека, никогда не изучавшего искусство, он сразу начал покупать очень удачно. В несколько лет ему удалось составить интересную коллекцию картин современных художников новых школ. Потом он увлекся гравюрами и эстампами, начал собирать старые иллюстрированные издания, и эта страсть никогда уже больше не покидала его.

Но, как он сам говорил, он сильнее всего чувствовал всякое искусство на месте, там где оно возникло и родилось, и поэтому коллекции, собранные и перевезенные в Америку, всегда казались ему мертвыми. Но во время поездок по Италии и по Испании ему случалось иногда забрести в маленькую старинную церковь в глухом городке и вокруг почувствовать странное и непонятное ощущение радости от каких-то далеких из глубины его собственной души говорящих голосов, разбуженных лицом Мадонны, выделяющимся на темном фоне, пли сумраком и тишиной высокого свода, или лучом вечернего солнца, проникающего сквозь цветные стекла, или гулким эхо от' шагов по каменным плитам.

И тогда Хьюг чувствовал, как во всем окружавшем витают и живут таинственные сущности, воплощавшиеся в картинах старых художников, в старинных церквях, стенах, башнях, но всегда слитые с тем пейзажем, среди ксугорого они родились, с виноградниками на холме, с вечерним солнцем, с желтой каменистой дорогой, с цепью холмов на горизонте. Это были любимые переживания Хьюга, после которых странной, тусклой и нереальной казалась ему обычная ежедневная жизнь.