Разящая наповал Долорес

— Почему вы никогда не набиваете табаком эту штуковину? — спросил я и тут же закашлялся. — Ну разве можно отравлять атмосферу такой вонью?

Зазвонил телефон, на лице у Лейверса появилось слегка разочарованное выражение, когда он поднял трубку: возможно, у него был приготовлен остроумный ответ для меня.

— Окружной шериф слушает… — Послушав, он сообщил с кислой миной:

— Да, он здесь, — и придвинул телефон ко мне.

Я приподнялся со стула, чтобы дотянуться до трубки, произнес обычное: «Уилер».

— Лейтенант, это Харви Стерн, — раздался взволнованный голос. — Я… все время думаю о том, что вы мне раньше сказали. Мне кажется, возможно, вы и правы.

— В отношении чего?

— О том, чтобы я сказал правду, пока не поздно, иначе мне никто не поверит. Я все еще в магазине. Не могли бы вы приехать и повидаться со мной прямо сейчас? Очень трудно говорить по телефону — все это так запутано и…

— Конечно, — ответил я. — Сейчас выезжаю, Харви. Ждите меня.

— Разумеется, лейтенант. Он только что не благодарил меня. Я придвинул аппарат снова к шерифу. Тот вопросительно посмотрел на меня.

— Звонил Харви Стерн, — объяснил я. — Он готов заговорить, просит, чтобы я прямо сейчас отправился в его магазин.

— Прекрасно! — хмыкнул Лейверс. — Не забудьте его спросить про Джорджа Крокера и непременно позвоните мне, когда закончите беседу. Скорее всего, буду дома, даже окружной шериф должен есть.

— Поглядев на вас, никто бы никогда не догадался! — восхищенно произнес и быстро вышел из кабинета.

Примерно через тридцать минут я припарковал «остин-хили» перед цветочным магазином и выбрался из машины. Неоновая надпись горела, ярко оповещая весь мир, что некий цветовод Харви Стерн обитает за этим порталом. Но парадна дверь была закрыта, и на мой звонок никто не отвечал. Если Харв передумал о необходимости поговорить со мной, подумал я, он избрал для этого исключительно неудачное время. После того как я нажал на звонок не менее десяти раз, я посильнее дернул дверь, оказалось, что она не заперта. Есть свои преимущества в том, чтобы не особенно считаться с условностями, как нередко это делаю я.

Стоило мне попасть в магазин, как смешанный запах сотни различных цветов с непонятной яростью атаковал меня, пока я нащупывал выключатель, прикрыв за собой дверь. А через пару секунд, когда яркий свет затопил все помещение, убедился, что в нем находились одни только цветы. Я выкрикнул имя Стерна раз и другой, но не получил ответа, поэтому зашагал через магазин в его офис с тайной надеждой, что он поджидает меня там, внезапно оглохнув по неизвестной причине.

Отворив дверь в офис, я вошел внутрь и щелкнул выключателем.

Стерн действительно находился там. Сидел за письменным столом, но меня он не ждал. Он вообще никого и ничего больше не ждал, разве что дня Страшного Суда. Его туловище лежало поперек стола, кровавый ручеек сочился из раны сбоку в голове, образовав лужицу на сукне.

В правой руке у него все еще был зажат пистолет, а рядом с ним белел конверт, на котором было написано мое имя. Я осторожно поднял его и извлек напечатанное на машинке письмо, под которым стояла подпись Стерна. Мне бросилось в глаза, как аккуратно и по-деловому оно было составлено.

«Вы были правы, лейтенант, Пэтти убила себя по моей вине. Я несколько раз проводил с ней время и, откровенно говоря, немножко морочил ей голову насчет того, что мы поженимся. Потом она стала действовать мне на нервы, я ей заявил, что все кончено, хватит. Она закатила истерику и сказала мне, что забеременела и что, если я не женюсь на ней, она покончит с собой. Я подумал, что это обычный прием в подобной ситуации, поэтому ответил ей:» Прекрасно, валяй вешайся, это избавит нас обоих от многих неприятностей «. У меня и в мыслях не было, что она говорила серьезно. Мне кажется, после этого я немного помешался. Едва ли я выдержу, когда правда выплывет наружу. Такой исход — самый лучший для меня. Мне не придется видеть выражение лиц моих друзей после того, как они все узнают».

Я бросил письмо на прежнее место на столе возле высокой изящной вазы с каллами. Они мне показались уместными, и я невольно подумал, предвидел ли это Харв, прежде чем нажать на спусковой крючок.

Но, как всегда, меня сразу же начали мучить сомнения.

Глава 8

— Священник, врач и цветовод, — радостно заговорил доктор Мэрфи, — мы все являемся непременными участниками рождений, свадеб и смертей. Счастливо-горестный триумвират!

— Человек разнес себе голову, а наш неунывающий доктор продолжает философствовать! — с негодованием воскликнул Лейверс. — У вас неверное представление об уместности подобных высказываний, доктор!

— Вам следует помнить, шериф, что главным образом смерти дают нам обоим средства к существованию!

— Похоже, вы не верите, что Стерн сам разнес себе голову? — недоверчиво спросил я.

Пару секунд Лейверс холодно взирал на меня, затем тяжело вздохнул.

— Все как всегда! — проворчал он. — Человек, который не выносит ясных и логических объяснений чего бы то ни было! Наверное, в психиатрии существует какой-то термин для таких людей, доктор?