Разлив. Рассказы и очерки. Киносценарии

Голубенко. Так и вы не боитесь. Мы, старые солдаты, пуль, ядер не боимся. Я еще на турка ходил, вас на свете еще не было.

Фрунзе. Где же это вы били турка?

Голубенко. А под Систовым. Мы сквозь Дунай шли.

Фрунзе (заинтересовался). Через Дунай… И трудно было?

В это время с той стороны Сиваша заметили группу военных у хаты и открыли по ней стрельбу шрапнелью.

Фрунзе садится у стены. Садится и Голубенко.

Фрунзе. Так, через Дунай… А через Сиваш можно перейти?

Голубенко. Это как сказать… Войти-товойдешь, а выйдешь ли… Сейчас вода ушла, и то вязко. А подует с востока, и вовсе ходу не будет. А вам зачем надо?

Фрунзе. Будто не понимаешь. Старый солдат… Врангель-то перешеек укрепил, трудно Турецкий вал в лоб брать.

Голубенко. Трудно… (подумав) да можно ему в тыл, за вал зайти. Пойдем-ка…

Оба выходят к Сивашу…

Голубенко (Фрунзе). Вот погляди — там будет полуостров, называется Литовский. Вот, если на него выйти, можно сзади Турецкого вала зайти.

Фрунзе. И я так думал. Ильич из Москвы пишет: проверьте, изучены ли переходы вброд через Сиваш…

Над ними начинаются разрывы шрапнели. Они спокойно ложатся у стены на землю и лежа продолжают разговор.

Голубенко. Брод есть. Да здесь мало кто знает… Молодые разбежались, а я старый… (Раздумывает.) Разве дочка моя, она бедовая. Вдвоем и пойдем. Только возьми в расчет, полуостров они тоже укрепили.

Фрунзе. Да ведь взять можно.

Голубенко. Можно-то можно. Да ведь знаешь, у них за Перекопом еще позиция есть — Юшунь-озеро называется… И ей тоже в тыл выйти можно…

Фрунзе. Да что вы?.. А как именно?

Голубенко смеется и подмигивает: «Будто не знаешь?»

Фрунзе тоже смеется. Они прекрасно понимают друг друТа.

Фрунзе. Нет моста на Чонгаре. Взорван…

Голубенко.

А понтоны навести, как у нас на Дунае было… И прямо на Джанкой? Ясно?

Фрунзе. Ясно. Я думаю, без Сиваша Перекопа не взять.

Голубенко. Верно.

Фрунзе. А не боязно вам через Сиваш идти?

Голубенко. Мы сорок второго Курского стрелкового полка. Пуль, ядер не боимся.

Страшный разрыв шрапнели. Она проносится с визгом мимо Фрунзе и старика. Они снова прижались к земле. Подползает Снетков. Укоризненно:

— Михаил Васильевич…

Голубенко (лукаво подмигивает в его сторонуД Не любит…

― ― ―

Разбитое снарядами, полусожженное здание — все, что осталось от почтового отделения в селе Чаплынка. В одной из сохранившихся комнат на стене — большая карта-трехверстка. Возле карты, на табуретах, на ящиках, сидят Ворошилов, Буденный, Семенов, Белоусов, Кузнецов и командиры дивизий. В комнате холод. Снетков разжигает огонь в железной печке. У печки сидит Фрунзе.

Фрунзе. Снетков, Ястребова сюда.

Снетков открывает дверь в соседнюю комнату, и на пороге появляется Ястребов. Он бледен и взволнован, но старается скрыть волнение.

Начинает повышенным тоном:

— Протестую против формы приказа явиться. Мне было сказано, что вы приказали доставить меня во что бы то ни стало. Прежде всего я принадлежу к высшему составу, я не арестован…

Фрунзе (перебивая его). Вопрос о вашем аресте будет решен в зависимости от ваших объяснений. Почему опоздало соединение, которым вы командуете?

Ястребов. Вот тут у меня все написано…

Протянул бумажку, Фрунзе не взял.

Ворошилов. Вместо того чтобы задушить врангелевцев в кольце, мы должны атаковать в лоб позиции Перекопа, идти на жертвы, которых можно было избежать. (Ястребову.) И фанфаронство ни к чему! Хватит. Покрасовались на гнедом жеребце перед фронтом. Надо не парады в свою честь устраивать, а действовать.

Ястребов. Не отрицаю своей вины. Моя вина в том, что я понадеялся на свои силы. Дайте мне дивизию, дайте мне полк, я покажу, чего стоит Ястребов, и заглажу…

Фрунзе (поднимаясь, глядит в глаза Ястребову). Не лгите! Не подличайте, Ястребов! Однако часть, которой командует подчиненный вам товарищ Кузнецов, пришла вовремя и висела на плечах Кутасова?

Ворошилов. Придется теперь ответить за все это…

Мертвое молчание. Его нарушает Семенов.

— Я полагаю, надо принять во внимание прежние заслуги товарища Ястребова.

Фрунзе. Ваши мнения мне известны. (Повернувшись к Ворошилову.) Твое мнение, Климент Ефремович?

Ворошилов. Сместить и передать дело Ястребова ревтрибуналу.

Фрунзе (Буденному). Твое, Семен Михайлович?

Буденный. Сместить и предать суду.

Фрунзе. Товарищ Белоусов?

Белоусов (помолчав). Сместить… и предать суду…

Фрунзе (начальнику штаба). Приказываю сместить гражданина Ястребова и предать его суду ревтрибунала фронта… Приказываю назначить на место Ястребова… (посмотрел на Кузнецова) товарища Кузнецова, Николая Ивановича.

Ястребов встает, но это уже другой человек. Исчезли обычная самоуверенность и наглость. Трусость, растерянность, страх в этой надломленной, жалкой фигуре. Он молча отдает коменданту штаба шашку и револьвер. Его уводят.

Фрунзе (Кузнецову). Ступайте, друг мой… Принимайте дивизию.

Кузнецов ушел.

Семенов встает, говорит с нескрываемым раздражением: