Разлом

На пляже воцарилась тишина, если не считать набегавших на берег волн. Значило ли это, что инцидент в бухте исчерпан, и береговые службы сюда не вернутся? Я не знала. Я все еще сидела под скалой в ожидании новых событий и оставалась бездействующей еще какое-то время, пока не ощутила, что от напряжения до боли затекли ноги. Поколебавшись немного, я все же рискнула встать с насиженного места и пройтись в том направлении, куда был сброшен предмет. Я мысленно воспроизводила недавние события: крен борта самолета, упавший в воду контейнер. Это место, должно быть, метрах в двадцати от крайнего выступа гряды скал, уходящих в море. На самом деле эти скалы представляли собой крупные валуны и были частью мыса, вдававшегося в море. Там, у подножия последней скалы, возможно, большие глубины. Но если взять чуть в сторону от гряды, куда и угодил тот ящик, то там еще продолжался береговой склон. Поэтому предмет мог находиться в досягаемых пределах даже для такого ныряльщика, как я. Если проплыть вдоль тех скульптурных построек, вдававшихся в море, то можно кое-где достать до дна ногами, там не глубоко. В штормовую погоду, правда, лучше не подплывать близко к скалам: можно удариться об их острые края. Но если у последней скалы свернуть в сторону упавшего предмета, то там глубина может достигать двух-трех метров – бессмысленно рассчитывать на мелководье. Там придется всерьез грести! Ящик тоже, судя по всему, не сдвинуть с места, но все же интересно посмотреть! Вообще там довольно опасно: даже в штиль в этом месте могут быть разрывные течения. Когда-то здесь стоял предупредительный знак – плакат с предостережением не делать в этой бухте заплыв, но то ли волны разрушили его со временем, то ли студенты сожгли на костре. Я продолжала стоять возле зоны прибоя, соображая, как мне лучше поступить. В таких случаях всегда возникает дилемма: уйти и поскорей забыть, а главное, молчать: «ни сном, ни духом»? Или же прямо сейчас лезть в воду. В моем случае выбор пал на второе. Другого шанса у меня не будет: завтра власти города спохватятся и пришлют сюда катера с водолазами! Разве этого я хочу? Тогда зачем я оказалась здесь?

Поразмыслив, я полезла в воду. Я не взяла с собой купальник, поэтому, скинув верхнюю одежду, кинулась в море, в чем была. Вода оказалась не очень холодной, хотя прогретая за день у пляжа смешалась с той, что шла из глубины под действием силы прибоя. У берега было довольно мелко. Когда-то это раздражало меня при плавании в бухте с ластами. Приходилось пятиться задом, пока не упадешь на спину и не начнешь грести прочь от берега с его придонными подводными камнями. Я проплыла десяток метров, все еще касаясь дна ногами, но вскоре волны стали всерьез толкать меня в грудь: я выплыла на глубину. Цепь скал оставалась в стороне. Я старалась плыть аккуратно: в любой момент течение могло занести на обломки у подножия подводных выступов. Я пыталась подсчитать, сколько еще метров оставалось до положения груза на дне. На море это было трудней определить: скачущая зыбь перед глазами, утонувший в сумерках горизонт и неопределенная скорость моего движения вносили сумятицу в сознание. В какой-то момент я решила, что потеряла свой ориентир. Незыблемыми оставались только стоящие в море скалы: до последнего выступа оставался еще значительный пробег по волнам. Я продолжала грести. Нельзя сказать, что это мне легко давалось. Я давно не плавала и потеряла форму, дыхание сбивалось, и зыбь забивалась мне в глаза и уши. Наконец я поравнялась с последним выступом скалы в море. Здесь нужно было свернуть в сторону, в открытое море. Вырез фьорда заканчивался и открывался внешним краем в округлую бухту.