Разлом

– Третья.

– Ты понимаешь, о чем она? – я перевел взгляд на Фрею. Она медленно кивнула, глядя на Абелоун со смесью настороженности и сомнения.

– Но Третья побеждена, она мертва.

– Глупые дети. Такие, как она, не умирают.

– И ты настолько боишься ее, что готова разрушить мир, лишь бы не попасть к ней в руки?

– Что? – Абелоун скривилась. – Я не боюсь ее. Просто хочу свободы. Этот мир – моя тюрьма, и я ее уничтожу. Хочешь умереть, пытаясь остановить меня, – умирай. Хочешь убить здесь всех – убивай. Какое мне дело? Вот если бы это слышала бедняжка Линк, то…

Выражение детской капризности почти мгновенно сошло с лица Абелоун. Она схватилась за голову так, будто у нее началась сильная мигрень. Зло зашипев то ли от боли, то ли от обиды, она бросила на меня острый взгляд и… исчезла.

– В-вы этого не сделаете! – Линк вскочила с кресла, запуталась в подоле собственного платья и чуть не упала, но Фрея успела подставить ей руку. – Вы не можете так поступить! Вы же избранный, избранные так не поступают.

Ее серые глаза начали слезиться, и она неловко отерла их рукой. Вот чего избранные точно не должны делать – это доводить беззащитных девушек до слез. Но я самый ужасный из всех возможных избранных. Мой план состоял не в том, чтобы, пожертвовав своей жизнью и жизнями обитателей замка, очистить его от тьмы, а в том, чтобы убедить Линк, что я действительно так поступлю. Если, конечно, она не изгонит Абелоун сама. Вроде как процесс изгнания происходит гораздо легче, если сущность изгоняет сам медиум, а не кто-то другой. Но это все еще был самый ужасный способ принудить Линк к действию. Зато самый быстрый.

– У меня не слишком-то много вариантов, – пожал плечами я, стараясь выглядеть как можно более безразличным. – Я хочу защитить тех, кто мне дорог, и этот мир. И если это потребует жертв, я пойду на них.

– Даже если жертвой будет ваша собственная жизнь? – тихо спросила она, смотря на меня глазами, полными отчаяния.

– Даже если так.

Я все еще был плохим избранным, зато хорошим лжецом.

– Если я прогоню ее сама, то с жителями замка все будет в порядке? – спросила Линк, с надеждой глядя на нас с Фреей.

– Мы не знаем, – честно ответила Фрея, – но вероятность этого выше, чем если уничтожать тьму будет Дей.

Линк молча кивнула и закрыла глаза. Она стояла так, обхватив себя руками за плечи и будто на что-то решаясь. И только в этот момент я вновь почувствовал, что мне ужасно страшно.

– Знаете, я ненавижу эту силу. С того момента, как я ее попросила, так сильно ненавижу. – Она крепче обхватила себя руками. – Я так виновата. Перед всеми. Так что… попросите за меня прощения.

Тьма хлынула в комнату сквозь окна, дверной проем и стены так, как если бы Моркет вдруг обрушился на нас. Фрея успела схватить меня за руку. Я не видел ее, лишь различал тусклый зеленоватый свет камня. И где-то там, среди этой тьмы была Линк.

Я шагнул к ней, вытянул руку, будто мог вытащить. Что-то снова впилось в кожу, но я не обратил внимания. Сзади коротко вскрикнула Фрея, и я обернулся. Обернулся и тут же понял, что ее рука, державшая мою, исчезла. В следующее мгновение я полетел вниз.

– Пожалуйста, помогите мне!

Я не понял, чей это был голос, не понял даже, услышал ли я его или он просто возник в моей голове. Я потянулся к нему, пытаясь замедлить падение, но ничего не выходило. Чьи-то руки схватили меня за ноги и за плечи и потянули назад и вниз. Они впивались в кожу когтями. С каждой секундой их становилось все больше. Бестелесные голоса зашептали мне что-то, но я не мог разобрать ни слова.

Две руки сдавили горло. Кажется, я закричал, но тьма поглотила мой голос. Еще одна рука легла мне на глаза, закрывая их. И тогда в жуткой какофонии голосов я отличил лишь один, сильный, уверенный и будто бы более реальный.

Дыхание его хозяйки обожгло мне ухо могильным холодом. Она шепнула мне всего одно слово, на языке, которого я раньше не слышал, но отчего-то точно знал, что это слово значило «мой».

Я понял, что меня стремительно тянет вниз. «Ниже Моркета», но сделать ничего не мог. Магия меня не слушалась. Рана на руке вдруг снова открылась, и я чувствовал, как через нее вместе с кровью сочится энергия.

Однажды я уже смог пробиться сквозь моркетскую тьму, но не знал, получится ли у меня во второй раз. Воздух заканчивался, а с ним и время на раздумья.

Собрав остатки энергии вокруг себя, я представил, как она вспыхивает, словно взрыв. Мне хотелось быть фонарем, способным разогнать любую тьму, но я смог создать лишь небольшую вспышку. Этого хватило только чтобы сделать вдох, но когда свет уже почти угас, прямо перед глазами тьму разрезал тонкий ярко-зеленый всполох.

На пару секунд – надеюсь, что секунд – я все-таки отключился, очнулся уже оттого, что Фрея трясла меня за плечи. Первое, что я увидел, – ее бледное измученное лицо и лихорадочно горящие глаза. Поняв, что я пришел в себя, она чуть успокоилась и отстранилась.

Комната снова стала комнатой, а не бесформенным сгустком тьмы, но за окнами все еще стоял плотный туман, хоть и не такой непроглядный, как раньше.

– Это ненадолго, – сказала Фрея.