Разлом

— Что толку объяснять червяку что такое бог... Хочешь моей смерти? Тогда поторопись, у меня сегодня еще есть кое-какие дела.

Роланд кружил вокруг Ингельда, выискивая малейший изъян в его обороне, но брат был безупречен. В кого бы он не превратился, его боевые навыки никуда не делись.

— Ну что же ты? — усмехнулся Ингельд. — Боишься бросить вызов богу? Или не хватает духу прикончить родного брата? А-а, понял — не хочешь атаковать первым, так? Хочешь, чтобы я открылся, допустил ошибку, да? Ну ладно, пойдем тебе навстречу. Я атакую, ты готов?

Страшной силы удар отбросил Роланда к магической стене. Та неожиданно оказалась твердой как камень и Роланд сполз на землю, почти потеряв сознание. Перед глазами поплыли сверкающие круги, в голове набатом забухала кровь.

Голос Ингельда донесся как из-под земли.

— Ну же, Роланд, атакуй. Теперь-то ты наверняка засек все мои бреши в защите? Ну давай, действуй.

Сжав челюсти, Роланд со стоном оторвался от земли, и наконец встал на ноги.

— Молодец! — кивнул Ингельд. — А теперь еще раз.

Роланд вновь хрястнулся об стену и рухнул на землю, хрипя и выкашливая кровь.

— Давай, Роланд, вставай. Я подарю тебе смерть, о которой мечтает любой карнелиец. Ты умрешь как настоящий герой, в бою, с мечом в руках, все как положено.

Уперевшись спиной в купол, Роланд стал подниматься. Голова кружилась, дрожали и подгибались колени, но он, цепляясь взглядом за смутно темнеющую сквозь кровавую пелену фигуру Ингельда, кое-как выпрямился, выставил меч...

— Отлично!

Ухмыляющееся лицо Ингельда вдруг очутилось совсем близко, так что клинок почти коснулся его шеи, но в тот же миг глаза Ингельда полыхнули нечеловеческим огнем и мир вокруг Роланда закувыркался. А затем последовал тяжелый удар, от которого голова едва не взорвалась от нестерпимой боли. В глазах потемнело, и только на ощупь Роланд понял, что опять лежит возле купола.

Глаза заливала кровь, и не было сил, чтобы вытереть лицо. И все же, сквозь слипающиеся веки и багровый туман Роланд разглядел припавших к прозрачной стене друзей. Почти у самой земли, как раз напротив себя, Роланд разглядел лицо Киры. В широко распахнутых глазах ее блестели слезы, рот открывался и закрывался, но крика он не услышал. То ли из-за стены, то ли что-то случилось у него со слухом...

Роланд с трудом перевернулся на другой бок. Едва шевеля распухшими губами, выплюнул кровь, перемешанную во рту с пеплом. Скрежеща зубами от боли, вскинул все-таки руку и вытер глаза.

Ингельд стоял в нескольких шагах от него. И на его лице по-прежнему играла омерзительная усмешка.

— Ты еще живой, Роланд? Это хорошо, а то я готов был уже разочароваться в тебе. Давай, подымайся и подбери меч, он в двух шагах от тебя, сам понимаешь, без меча карнелийцу никак нельзя.

Рыча от боли и ярости, Роланд вновь уперся в стену, и стал подниматься.

— Да, ты настоящий герой, Роланд, — заметил Ингельд. — О твоей смерти будут слагать песни.

Роланд медленно оторвался от стены. Его посеревшее от пепла лицо расчертили струйки пота и крови, но вытираться он даже не пытался — берег силы. С трудом переставляя дрожащие и подгибающиеся ноги, двинулся на Ингельда.

— Меч, Роланд, ты забыл про меч, — напомнил Ингельд. — Без меча нельзя, какой же ты герой, если без меча?

Закусив губу, Роланд рухнул возле меча на колени, подхватил его и, застонав от боли, встал.

— Мне пригодились бы такие воины как ты, Роланд. Но предлагать тебе это бессмысленно, не так ли? Как впрочем и всем карнелийцам. Полагаю, что Карнелию придется уничтожить, от таких упрямцев только хлопоты.

До Ингельда оставалось каких-то два шага, когда очередной приступ боли скрутил Роланда и швырнул лицом в пепел.

— Хм, какая незадача, — Ингельд склонился над ним и рывком перевернул на спину. — Человеческая плоть так хрупка, братец.

— Ты больше... не брат мне... — едва слышно прохрипел Роланд.

— Я знаю, — с улыбкой кивнул Ингельд. — У бога не может быть братьев, у бога бывают только рабы.

Из руки Ингельда вырос полупризрачный клинок, сотканный из струящегося света.

— Ты умрешь как карнелиец, Роланд, от меча, хотя и не стального.

Светящееся лезвие ударило точно в сердце.

7

В истошном крике зашлась Кира и, прижимаясь к куполу, медленно опустилась на землю, оставляя на магической стене слезы. Селена, с помертвевшим лицом, бормотала что-то неясное, глаза блестели. Рядом скрежетал зубами Ральф, с бессильной ненавистью буравя Ингельда глазами.

— Тварь! — рычал он. — Я еще доберусь до тебя!

Его плеча легонько коснулась Мара. Обернувшись, он разглядел на ее лице страх.

— Прости, Ральфи, — прошептала она. — Я не могу. Этот человек... Он очень...

— Все в порядке, Мара, — инур крепко обнял ее. — Все хорошо. Мы разберемся с ним.

— Ральф?

К инуру подошел Зарель. Сидевший на его плече Тирри плакал и по-человечески вытирал глаза лапками.

— Он не сможет всю жизнь отсиживаться за этим чертовым куполом! — прорычал Ральф. — Когда он уберет его, я его убью! Ты со мной?

— Да, Ральф, — кивнул Зарель. — Мы убьем его.