Размах крыльев ангела

Опять с силой затрясли. Внутри нее все перевернулось, через черепную коробку изнутри прокатился асфальтовый каток. Оставьте, верните как было, верните праздник! Праздник с шампанским и шариками. Мария снова застонала.

– Да оставьте вы девочку в покое, в самом деле. Как дети малые. Проспится, и все в порядке будет, головой денек-другой помучается. Живая она, все хорошо. Михаил, отнесите ее в комнату, положите в кровать, одеяльцем укройте. – Маша вспомнила, как именно этот голос что-то рассказывал ей про пальмы и отпуск. – Нет, веселые вы ребята. Я, Киф, до встречи с тобой сколько лет жил себе тихо, на работу – домой, в выходной с внуком в зоосад, а стоило тебя встретить, в первый же день в приключение попал. Это в мои-то годы! По окнам лазить, за бандитами бегать… Коля, ты тоже, может, ляжешь? Тебе врач лежать велел, а ты преступников ловишь, не удержишь тебя в кровати.

– Да отстань ты, Димыч! Я живучий, меня так просто не задавишь. У меня организма крепкая, закалка. А если бы я в кровати остался, а Мишаня один не справился? Нет, в таком деле страховка нужна…

– И правда, Николай Степанович, прилегли бы пока. Она не скоро еще в себя придет, – говорил тот, кто мягко и осторожно поднял ее с дивана, понес. Ангел. – А еще лучше вас обратно в больницу отвезти. Утром хватятся, а вас нет.

– Нет, Миша, я пока не увижу, что с ней все в порядке, никуда не поеду. Я доктору позвоню утречком, объяснюсь. Но раз вы такие заботливые, то прилягу, а то голова у меня кружится что-то.

– Вот, пока вы все по койкам разбрелись, лазарет устроили, мы с Михаилом поедим. Михаил, вы есть хотите? Я после работы сразу в больницу к Кольке поехал, пообедать не успел, а там вы звоните – такое дело! – не до еды уже было. Люди порядочные в это время уже поужинали и спать легли, десятый сон видят, а старый профессор с утра маковой росинки во рту не держал. Что тут у нас имеется?

Профессор Заблоцкий – который двояков не ставит и классный препод – по-хозяйски изучал содержимое кастрюлек и мисок, убирал со стола грязную посуду, ставил чистые тарелки.

– Дмитрий Семенович, я вам компанию составлю, – отозвался Михал Юрич, возвратившись на кухню. – Я тоже что-то проголодался, отвык по стенам лазить.

– Я вообще удивляюсь, как вы это сделали, шутка ли, последний этаж, высота такая, – не переставал удивляться профессор событиям этого безумного дня.

– А не знаю, – беспечно отозвался Михаил с набитым ртом, – я всего раз так лез, лет пятнадцать назад. Мама в санаторий уехала, а я ключи потерял. Там, главное, с пожарной лестницы на выступ попасть и вниз не смотреть. Но, должен сказать, в прошлый раз это как-то легче было.

– Михаил, руку, руку надо вам посмотреть, промыть и перевязать.

– Руку? Да что там руку! – Михал Юрич беспечно расхохотался. – Рука – ерунда, главное, что Машка в целости и сохранности.

– Это точно.

Маша, еще слабая, с упорной головной болью, была заботливо пристроена на диване в гостиной, обложена подушками и накрыта одеялом. Несмотря на жаркий день, ее сильно знобило, но память вернулась, и события прошлого вечера, не переставая, вертелись в мозгу.

Вокруг нее суетились трое мужчин, оказавшихся в одной связке этой ночью, сплотившихся в общей борьбе. Они отчего-то дружно считали, что лучшим лекарством для Маши является сладкий чай с лимоном, и Мария, никогда не клавшая сахар в чай, мученически пила четвертую чашку, пыхтя и отдуваясь. Чай готовился потечь из ушей, а они говорили наперебой, пытаясь прояснить Марии окончание страшной истории.

– Это у нас все Мишаня, он прям герой, через окно лез, по стене. Как Человек-паук. Который в красных трусах на штаны ходит. У нас же ключей не было, мы же не знали, что с тобой, вдруг этот вурдалак с тобой что-то сделал. Боялись, если вызывать спецов, дверь вскрывать, то можем время упустить…

– Я, Маша, не ожидал, что он так быстро решится. Это моя ошибка, я полагал, что он и дальше мутить будет, не станет действовать. За ним несколько дней уже человек был приставлен, следил, вот я и потерял бдительность. А тут вдруг человек звонит и сообщает, что твой хмырь на ночь глядя на твоей машине в магазин понесся, один. Ты ведь раньше ему машину не давала, да и что ему делать в магазине? Ну, до меня и дошло, что дело плохо. А сегодня пятница, я Валеру, охранника своего, на дачу отпустил, да и некогда ждать было. Я только Николаю Степановичу позвонил, вдруг, думаю, он что-то знает.

– О! Киф, как услыхал, что с Машей, возможно, беда, так в один момент выздоровел, в кровати не удержишь. Пришлось и мне с ним ехать, вдруг, думаю, завалится где-нибудь по дороге, а у меня все ж таки машина. Ваш, так сказать, кавалер, Мария, типичную для приезжего ошибку сделал – он про мосты забыл. Это у нас, у питерских, в крови, что ночью мосты разводят, а он забыл. Он до магазина доехал, а обратно застрял на набережной. Если бы не застрял, то и мы могли бы не успеть. Кто бы мне сказал, что я на старости за бандитами охотиться начну по ночам…