РАЗМЕЖЕВАТЬСЯ, ЧТОБЫ ОБЪЕДИНИТЬСЯ

Этой статьёй, как мне кажется, Ленин и сам для себя поставил точку в вопросе, разгорается дальше революция или нет.

— А что значит всеобщая политическая стачка? Был какой-то единый стачечный комитет?

— Об этот тут не сказано.

— Вот я хотел бы это и подчеркнуть. Сегодня некоторые левые…

— Давайте их называть леваками.

— Левоватые.

— Или так.

—Так вот некоторые левоватые думают, что сейчас будет создан какой-нибудь единый стачечный комитет и объявит всероссийскую политическую стачку. Ленин рисует совсем иную картину. Речь идёт о массовом забастовочном движении. Бастуют рабочие. Рабочие могут бастовать только на конкретном заводе. Всякая забастовка предполагает, что большинство коллектива выступает за определённые требования, они должны быть выдвинуты. Если они выдвинуты, то они носят позитивный характер. Этого не понимают даже некоторые товарищи, обсуждавшие белорусские события. Дескать, там бастуют… Мало кто там бастовал! Нет оформленных забастовочных требований, чаще всего их никто не выдвигал, большинство в коллективах за них не голосовали. Есть встречи с руководством, волнения, беспокойства, но мы не наблюдаем выдвижения требований и остановки работы заводов. Когда работу останавливает большинство — это забастовка, предусмотренная трудовым законодательством. А если меньшинство, то это есть повод к увольнению.

— В статье “Равновесие сил” Ленин отмечает, что “Революция дошла до такого момента, когда контрреволюции нападать, наступать невыгодно”.

Получается, что силы примерно равны. И буржуазия начинает думать: вернуться к монархии или присоединиться к пролетариату?

— Присоединиться к пролетариату она не может, поскольку боится. что пролетариат доведёт свою борьбу до того, что уберёт саму буржуазию. А пойти и что-то потребовать у царя, чтобы тот пошёл на уступки — да, может. Получается, что пролетариат подвигает буржуазию, а буржуазия немного подвигает монархию. Если первая дума — булыгинская — практически ничего не решала, то следующие думы уже играли некоторую роль в политической жизни страны. Там были полноценные курии — рабочая и крестьянская.

— Почему они назывались куриями?

— Это часть, некая прослойка думы. Но в рабочую курию можно было брать только рабочих, в крестьянскую — только крестьян. А вот наша нынешняя российская дума в этом плане отстаёт от той, что была а начале XX века. Сейчас в думе нет рабочих. Несколько человек по списку “Единой России” прошли в думу, но никакой курии они не образуют. Они перестали быть рабочими и погружены в буржуазную идеологию и практику. То есть это те рабочие, которые хотят стать буржуа.

А вот есть фракция КПРФ. Может она провести хоть одного-двух рабочих? Было такое время. А сейчас КПРФ занята продвижением миллионеров.

— Ленин говорит о том, что есть три взгляда на думу: черносотенный. либеральный и революционный. И анализирует эти взгляды.

— Я бы применил это к недавней ситуации в Белоруссии. Есть крупный государственный капитал, он представлен Лукашенко и теми, кто его поддерживает. Есть иностранный капитал, который имеет своих агентов, он хотел бы разбить капитал белорусский и привязать его к своей колеснице. И есть рабочий класс, который своего авангарда пока не имеет, находится в стадии становления. У нас среди членов Рабочей партии России есть пять человек из Белоруссии, но этого недостаточно, чтобы играть самостоятельную роль.

— Далее статья “Истерика потерпевших поражение”. Цитирую: “Наша статья "Первые итоги политической группировки" была уже написана, когда мы получили № 112 "Искры" с какой-то нервозной, полной злобы, слез, выкриков и вывертов статьёй "Плоды кружковщины". Иначе нельзя этого и назвать, как истерикой. Выделить хоть тень доводов из истерического вопля нет никакой возможности. При чем тут кружковщина, дорогие товарищи из "Искры", когда вы сами пошли по доброй воле на конференцию разных социал-демократических партий и организаций России?”