Разминка перед боем

Пирогов уже несколько дней проводил что-то вроде ликбеза с лейтенантом Краббе. Николай Карлович, несмотря на внешнюю бесшабашность и жизнерадостность, оказался учеником старательным, схватывающим на лету основы тактики паровых и броненосных кораблей.

– Игорь Сергеевич, – спросил он у Пирогова, – а почему так получилось, что, когда идея бронирования кораблей, что называется, витала в воздухе и технически могла быть вполне осуществима, никто в мире так и не построил броненосец, вооруженный орудиями системы Пексана?

– Видите ли, Николай Карлович, – ответил Пирогов, попивая чуть кисловатое сухое вино, которое Краббе привезли родственники из имения под Херсоном, – все дело в консервативности человеческого мышления. – Увидев недоумевающий взгляд лейтенанта, он пояснил: – В конце XVI века в далекой Корее тамошний мудрый флотоводец Ли Сунсин построил «кобуксоны» – бронированные гребные корабли, вооруженные пушками. Корейцы воевали тогда с японцами, пытавшимися захватить Страну утренней свежести – так еще называют Корею.

Японцы обладали сильным флотом и смелыми воинами. Победить их можно было лишь применив что-то новое, доселе невиданное, что резко изменило бы соотношение сил на море.

Ли Сунсин оказался опытным флотоводцем. С помощью своих бронированных кораблей он разбил японцев на море, лишил их подкреплений, доставляемых с Японских островов, после чего корейская армия с помощью китайцев нанесла окончательное поражение захватчикам.

– Интересная история, – почесывая переносицу, сказал Краббе, – только вот в Морском кадетском корпусе нам о ней ничего не рассказывали. А жаль…

– Это все наш проклятый евроцентризм, – улыбнулся Пирогов, – мы, европейцы, считаем себя самыми умными и самыми цивилизованными на свете. А на всех остальных, живущих в Азии или Африке, смотрим свысока, как на дикарей. Оказывается же, и у азиатов есть чему поучиться.

Ну, это так, к слову. Главное же, что неправильно поставленный эксперимент может надолго похоронить правильную идею. Вы, Николай Карлович, что-нибудь слышали об опыте, который британцы лет десять назад поставили со шлюпом «Сеймур»?

Краббе немного подумал, а потом сказал:

– Вы, Игорь Сергеевич, говорите об испытании старого шлюпа, который обшили металлическими листами толщиной в один дюйм? Помнится, они обстреляли его из 32-фунтовых пушек. Только этот опыт показал, что сама идея бронирования порочна…

– Да, именно так, – сказал Пирогов, отхлебывая вино из бокала. – Ядра легко пробили листы железа, а осколки этой несовершенной «брони» разворотили внутренние помещения шлюпа. Увидев картину полного разгрома, британцы пришли к выводу, что идея бронирования военных кораблей вредна, и долго к ней не возвращались.

– А когда же и где были построены настоящие бронированные корабли, которые, как вы говорите, стали могильщиками многопушечных парусных красавцев? – спросил Краббе.

– К сожалению, не у нас в России, – ответил Пирогов. – После того как в ноябре 1853 года эскадра Черноморского флота в порту Синопа расстреляет из бомбических пушек турецкие корабли, всем станет ясно, что деревянные парусные линейные корабли уже отжили свой век. И первыми это поняли опять не в нашем отечестве, а во Франции.

Там были заложены и построены плавучие батареи водоизмещением около двух тысяч тонн. Они оказались тихоходными, неповоротливыми, плохо держащими волну. Но у них была паровая машина и винт, а самое главное – их борта были обшиты толстыми стальными плитами толщиной четыре дюйма. Французы до конца войны успели построить только три таких броненосца: «Лаве», «Тоннан», «Девастасьон». В отличие от многопушечных линейных кораблей и фрегатов, они были вооружены всего дюжиной крупнокалиберных бомбических орудий, которые по специальным рельсам, проложенным на палубе этих броненосцев, могли перемещаться к амбразурам любого из бортов.

– И что случилось с этими кораблями? – с волнением спросил Краббе. – Надеюсь, наши моряки достойно встретили столь грозного неприятеля?

– Сражаться французским броненосцам пришлось не с русскими кораблями, а с береговыми батареями Кинбурна, – ответил Пирогов. – Наши артиллеристы стреляли отлично. Выпустив за пять часов боя более трех тысяч ядер, они добились почти полутора сотен попаданий в корабли противника. Но ни одно ядро не пробило броню французских кораблей. Сами же укрепления Кинбурна были полностью уничтожены, а потери наших артиллеристов составили сорок пять человек убитыми и сто тридцать – ранеными. Вот такая вот невеселая история.

– Да, Игорь Сергеевич, – сказал после долгого молчания Краббе, – история действительно поучительная. Не хотелось бы, чтобы она повторилась. Что же мы сможем сделать, чтобы не допустить подобного развития событий?