Разминка перед боем

– Дядя Саша, – сказал он, – я, конечно, сделаю все, что смогу, но мне нужна будет соответствующая снаряга. Да и почему, кстати, вы решили именно меня припахать? Ведь тот же ваш Вадим или Денис с этим делом справились бы не хуже.

– Начну с последнего, – ответил Шумилин. – Вадим, как тебе известно, на службе и бросать ее не намерен. Он, конечно, в случае необходимости сможет сюда сгонять на день-другой, но не более того. Денис пока замещает твоего батю в авторемонтной мастерской. Он тоже сможет тебе прийти на помощь в случае нужды. Так что другой кандидатуры у меня нет.

Ну и, Николя, мы с твоим батей учитывали и, что называется, твой шкурный интерес, – тут Шумилин хитро улыбнулся и подмигнул Сергееву-младшему, – скажи по-честному, ведь тебе очень даже будет приятно, если ты сможешь чаще видеть Александру Николаевну? Я же не дурак и кое-что в этой жизни понимаю, – тут бывший опер опять подмигнул и чуть хрипловатым голосом пропел куплет из известного детского мультика: «Ведь влюбился я по уши в царскую дочь…»

Николай вдруг почувствовал, что краснеет до самых корней волос.

– Ну да, дядя Саша, – сказал он, – влюбился, и ничего с этим сделать не могу. Я, конечно, понимаю, что чудес не бывает, и Николай Павлович никогда не разрешит ей выйти за меня замуж… – тут Николай махнул рукой и отвернулся.

– Не бывает, говоришь, чудес? – снова хитро улыбнулся Шумилин. – А то, что мы сейчас с тобой находимся в XIX веке – это разве не чудо? Не, паренек, любовь – это настоящее чудо. Так что люби свою Адини, и пусть она тебя любит. Мне кажется, что все будет у вас хорошо. Только, ты, Коля, – бывший опер снова стал серьезным, – запомни одну вещь. Император Николай I – человек умный и прекрасно разбирающийся в людях. Работа у него такая… Поэтому вас, голубков, тихо воркующих под крышей его дворца, он расколет на раз-два. И вылетишь ты из Зимнего с оконной рамой на шее, а Адини… – тут Шумилин на минуту задумался, а потом продолжил: – А Адини он срочно выдаст замуж за какого-нибудь занюханного германского короля или герцога и отправит в его европейские владения, которые по территории будут меньше сибирского колхоза средней руки. А там у бедной девочки снова начнется процесс в легких… Словом, Коля, тебе все понятно?

– Понятно, дядя Саша, – угрюмо ответил Сергеев-младший, – я не подставлю ни Адини, ни вас, ни себя…

Наутро в Аничков дворец прибыл старый знакомый Николая ротмистр Соколов и передал записку, в которой говорилось, что господин Сергеев приглашен к 17:30 в Зимний дворец на вечерний чай к государю-императору.

«Ого, – подумал Николай, – это что – царь-батюшка решил провести что-то вроде смотрин? Ладно, почнем, помолясь».

Он кивнул ротмистру:

– Дмитрий, передай государю, что я обязательно буду у него в указанное время.

Соколов кивнул и отправился по своим делам в здание у Цепного моста. А Николай стал готовиться к визиту.

Он собрал в большую сумку, именуемую в XXI веке «мечтой оккупанта», все свое имущество, потом, сев за стол, набросал на листке бумаги список некоторых специфических вещей, которые понадобятся ему, дабы надежней охранять русского монарха.

В урочное время он встретил на Дворцовой площади ожидавшего его графа Бенкендорфа и вместе с ним отправился в царские покои. Николай был разочарован, узнав, что император велел подать чай и кофе в свой кабинет, чтобы побеседовать с ним и графом Бенкендорфом без лишних свидетелей.

Они сидели втроем, чинно прихлебывали из фарфоровых чашечек прекрасный черный чай – Бенкендорф, как истинный немец, предпочел чай кофе – и вели неторопливую беседу о пустяках.

По прошествии четверти часа, когда чай был выпит, а количество сдобных булочек и кренделей на столе значительно уменьшилось, император отставил в сторону пустую чашку и приступил к беседе, ради которой, собственно, и был приглашен во дворец Сергеев-младший.

– Скажите, Николай, – спросил царь, – как, по-вашему, могут поступить британцы, если им очень захочется совершить на меня покушение?

– Ваше величество, – ответил бывший десантник, – трудно точно сказать, какой способ они изберут. Замечу только, что англичане первыми из европейцев стали использовать для убийства высших командиров армий своих противников так называемых снайперов.

– Снайпера? – переспросил император. – Я раньше никогда не слыхал этого слова.

– Снайпер, – ответил Николай, – это меткий стрелок, умеющий хорошо маскироваться и первым же выстрелом на дальнее расстояние поражать одиночную цель. А произошло это название от британского слова «снайп» – бекас. Если вы, ваше величество, когда-нибудь охотились на бекасов, то, наверное, помните, как трудно бывает попасть из ружья в эту маленькую птичку, которая стремительно летит, все время меняя направление движения.