Разные годы

«Научный труд — это не мертвая схема, а луч света для практиков», — говорит теперь Чаплыгин. Очевидно, глубокое убеждение в таком соотношении, в такой взаимосвязи между наукой и практикой не покидало выдающегося русского ученого ни на миг. Луч света для практики! Он освещает новые горизонты, прорезает, как острым мечом, неизученные, неясные, скрытые во мгле тайны природы. Чаплыгин выступил, например, в 1922 году с интересной работой, связанной с теорией крыла моноплана, а еще годом раньше опубликовал «Схематическую теорию разрезанного крыла». Этим трудом Чаплыгин положил начало исследований по действию так называемых предкрылков, закрылков, щитков. Надо объяснить, какое большое значение для современной авиации имеют эти научные труды. Вся история мировой авиации полна тысячами попыток снизить посадочную скорость самолета. Дело в том, что, увеличивая скорость машины в полете, конструктор должен неминуемо увеличить скорость машины, идущей на посадку. Возникает необходимость — создать еще большие аэродромы, потому что самолеты с большой посадочной скоростью нуждаются в обширных пространствах для приземления, в больших посадочных площадках. Так возникла идея закрылков и щитков, которые убираются в воздухе, но играют крупную роль во время посадки самолета, потому что снижают его посадочную скорость. Вот какое практическое значение имеет чаплыгинская теория разрезанного крыла. А ведь теория-то эта изучена и разработана почти двадцать лет назад, когда скоростные бомбардировщики и истребители были далеко не совершенными, да и само понятие скорость еще не имело такого практического значения: им занимались спортсмены-авиаторы и в меньшей мере — научные институты и штабы воздушных сил.

В последние годы Чаплыгин выступил с новыми исследованиями в области аэродинамики, в сущности он стал не только одним из основоположников, но и лидером советской школы теоретической аэродинамики. Новые исследования открыли широкие возможности для повышения скоростей боевых самолетов. Имя этого выдающегося ученого связано со всей историей такого крупнейшего в мире научного учреждения, как Центральный аэрогидродинамический институт. Здесь были созданы не только теоретические исследования, но и новые самолеты, принесшие славу нашей Родине. На этих самолетах наши летчики совершали беспосадочные рейсы из Москвы в Северную Америку через Северный полюс, на этих самолетах завоевывалась Арктика. Чаплыгин воспитал молодое советское поколение ученых. Их исследования оплодотворили творческую мысль конструкторов. Единая нить связывала академика Чаплыгина, его учеников, последователей и конструкторов. Академик смотрел вперед, он видел будущее авиации, ее значение для обороны. Скорость дает превосходство в воздухе. Может быть, наши доблестные летчики не раз поминали добрым словом академика Чаплыгина, чей труд и непрестанные научные исследования оказали такое большое влияние на увеличение скоростей самолетов. В каждом воздушном корабле есть частица чаплыгинского труда, плод его полувековой научной деятельности. Этим может гордиться ученый!

Передовой общественный деятель, Сергей Алексеевич Чаплыгин является инициатором и родоначальником женского образования в России. Он создал Московские высшие женские курсы, был долгое время их директором. Это поставило Чаплыгина еще в дореволюционное время в ряд выдающихся общественных деятелей России. Таким же активным, не знающим усталости общественным деятелем он является и сейчас. Тем большей любовью окружен академик. Ему, первому советскому ученому, присвоено звание Героя Социалистического Труда.

1940

ОТ ВОЕННОГО КОРРЕСПОНДЕНТА «ПРАВДЫ»

ЛИНИЯ РУДАКОВА

Уже десятый рассвет встречал в своем узком окопе Леонид Рудаков. Шли дожди, тяжелые тучи заслоняли небо, или солнце согревало землю, а жизнь Рудакова не изменялась. Он сидел у своего маленького ящика с черной трубкой на витом шнуре и выкрикивал то гневные, то поучительные, то одобрительные слова. Рудаков умолкал и напрягал все свое внимание, когда к нему в окоп спускался командир полка майор Юлдашев. Он бросал на ходу приказания, советы, донесения. Рудаков передавал их с поспешностью и сноровкой, которые были необходимы в эти дни боевых действий у Днепра.

Майор иногда прислушивался издали к басовитому голосу телефониста, словно проверяя его, но вскоре уходил. Командиру части приходилось не раз убеждаться в аккуратности и безупречности Леонида Рудакова. Майор оглядывал этого высокого парня с русыми, даже чуть-чуть рыжеватыми волосами, с приплюснутым носом, грузной, неповоротливой походкой. «Как обманчива бывает внешность», — думал командир. За развалкой таилась изумительная исполнительность, а вялый взгляд, какое-то равнодушное и монотонное отношение ко всем событиям скрывали то быстрое восприятие событий и мгновенную реакцию на них, которыми так дорожил майор Юлдашев.