Разные годы

В дни боев под Истрой наши летчики и артиллеристы получили приказ — оберегать Ново-Иерусалимский монастырь. Во время одного из ночных боев в Истру пробрались вражеские автоматчики, залезли в монастырь и оттуда обстреливали улицы. Но и на этот раз наши генералы, зная неповторимое архитектурное величие Ново-Иерусалимского монастыря, не разрешали уничтожать огнем засевших на колокольне врагов.

Заняв город Истру, фашисты превратили Ново-Иерусалимский монастырь в постой для своих солдат, а в здании скита поместили лошадей. Тут же, в монастыре, они создали склад боеприпасов — снарядов и мин. Это было наиболее безопасное место: они знали, что советские люди не тронут монастырь, не будут его бомбить, не подвергнут обстрелу артиллерии. Так они поступили и с могилой Льва Толстого, где установили свои батареи, зная, что там фашисты будут в полной безопасности.

Фашисты, засевшие в Ново-Иерусалимском монастыре, понимали, какие величайшие исторические и архитектурные ценности они попирают. И тем не менее они загадили, осквернили часовни, искрошили штыками и прикладами художественные изразцы, сотворенные кропотливым трудом таких мастеров, как Петр Заборский, еще в XVII веке. Он глумились над памятниками, которыми дорожит русская национальная культура.

Отступая под натиском советских войск, покидая город, фашистские варвары не успевали даже захватить автомобили и орудия. Но они все же не забыли взорвать монастырь, дворец, скит, все многообразие исторических и архитектурных богатств, которыми в течение трех веков славится этот холм на берегу реки Истры.

Пятнадцать веков назад вандалы и гунны предприняли страшные опустошительные походы, во время которых погибли крупнейшие памятники мировой цивилизации. С тех пор Аттила и его орды были синонимами дикости и презрения к духовной культуре человечества.

Отныне в мировой истории возникло новое понятие — гитлеризм, который соединяет в себе и людоедство, и разрушение культуры, и утрату всех основ человечности: любви, дружбы, веры. Теперь, пожалуй, сравнение Аттилы с Гитлером было бы даже оскорбительным для Аттилы — этого жестокого вождя гуннов.

Гитлер растоптал и разрушил домик-музей великого композитора Чайковского, чьими творениями гордится не только наш народ, но и вся мировая музыкальная культура. Но в те дни, когда враги бежали из Клина и тысячами гибли в снежных сугробах от советских пуль, от огня наших батарей, от морозов, бессмертная симфония Чайковского звучала в Москве, как торжествующая прелюдия к великой трагедии бесславной гибели армии, посягнувшей на священную советскую землю.

Истра, 1941

ДОРОГИ НАСТУПЛЕНИЯ

В маленькой полутемной избушке, где разместился штаб генерала Катукова, не смолкал многоголосый говор. Кто-то передавал приказания по полевому телефону, у окна сапер докладывал комиссару бригады о найденных минах, за столом начальник штаба уточнял обстановку, наносил на карту путь, пройденный танкистами и пехотинцами за последний час; в углу человек по фамилии Ястреб готовил обед, и в избушке уже распространился запах щей. У стены на соломе спал кто-то, завернувшись в шинель, не обращая внимания на шум людей и рев моторов за окном.

Мы вошли в эту избушку уже перед вечером. С трудом пробившись к столу, мы узнали, что штаб генерала Катукова через полчаса покидает село Деньково. Начальник штаба поглядывал на часы, намечал все детали движения колонн. Он подозвал к себе дежурного, тихо сказал: «Пора — будите!» Дежурный притронулся к руке человека, который спал на соломе, — он быстро поднялся, надел шинель, и мы узнали генерала Михаила Катукова, командира первой гвардейской танковой бригады.

Генерал выслушал донесения о бое, который идет уже второй час в селе Горюны. Катуков поторапливал свой штаб: «Темпы, друзья, темпы, ни минуты промедления!» В сумеречный час мы вышли из села Деньково. Бригада Катукова двигалась на запад. На всем своем пути танкисты и пехотинцы вступали в ожесточенные бои с арьергардами врага. Фашисты отступали, их путь был усеян брошенными автомобилями, орудиями, танками, пулеметами. Катуков подсчитывал трофеи, он знал, что, если враг бросает свое вооружение, он охвачен паникой, деморализован. Что ж, это хороший признак, но в нынешней войне нужен трезвый ум. Не терять голову не только в дни поражений, но и теперь, во время наступательного похода.

Враг отступает, но он еще силен, он пытается сохранить своих солдат, свою живую силу. Катуков напоминает танкистам: дело не только в занятии сел и городов, по и в уничтожении врага. Командир танкистов майор Черябкин хотел овладеть селом «ударом в лоб», Катуков отверг этот план: надо охватить с флангов, отрезать путь к отступлению, окружить врага.