Разные рассказы

"Никогда" растут как деревья в течение всей твоей жизни. Вначале несколько прутиков, а в старости непроходимые дебри древесных великанов - и их уже не берет никакой топор.

489

Мы пачкаем плоховыразимое впечатление преувеличением

490

Короткая юбка - щука, исполняющая желания дурочки.

491

Скоро ковчег будет строить компьютер с тремя сыновьями и возьмет семь пар чистых людей и семь пар нечистых.

492

Часто цель жизни невидима, но она всегда тянет, как магнит, который находится рядом.

493

Цель жизни похожа на цель пути космонавта, который бродит внутри пустого огромного корабля, - но корабль летит к своей цели.

494

Мечты - как кастрюли с кипятком, подставленные под тихий снегопад реальности.

495

Сила воли есть окаменевшая сила прошлого безволия.

496

Ты и жизнь - два слепых скульптора, которые от рождения и до смерти лепят друг друга. Пока ты не повзрослел, ты мягок и лепят только тебя. Но приходит момент, когда твои пальцы становятся достаточно твердыми, чтобы оставить свои отпечатки и вмятины на теле жизни. И в этот момент ты становишься взрослым. Ты становильшся прочным и больше никто и ничто не может лепить тебя. Все это понятно - но стремись к невозможному - будь и прочным и мягким одновременно.

497

Если завтра конец света, то сколько же праведников спасутся? Тысячи, миллион или сотни миллиардов? Скорее всего никто. Праведность даже самых праведных пока что это несерьезно, это баловство. На самом деле сейчас никто не может понять желания бога, как бы он ни изощрялся в толковании библии ли в интерпретациях своих видений. Так же собака, любящая хозяина, может почувствовать и понять любовь хозяина, его гнев, его элементарный приказ. Но она не может понять сути этого приказа, как и того, что хозяит желает на самом деле. Отсюда такие смешные глупости, к которым мы обязатеьно приходим, читая библию или слушая проповедников. Праведник ещё не родился - потмоу что праведник это не раб, это соратник.

498

Возможно, что мужская агрессивность есть следствие женского воспитания, которое получает большинство мужчин. Женщины на самом деле более жестоки и меньше ограничены естественными пределами в своей жестокости.

499

Идеальное обучение есть всего лишь идеально организованная постепенность.

500

Все яркие нити, которые образуют разреженный и почти неуловимый, неузнаваемый узор на сером полотне нашей жизни, на самом деле тянутся из детства. И чем дольше детство человека, тем этих нитей больше - это оправдывает инфантилизм.

501

Когда с помощью рентгена убивают опухоль, нельзя использовать один сильный луч, он прожжет тело насквозь, но можно направить большое количество слабых лучей так, чтобы они пересекались в одной точке - и именно в этой точке они убьют опухоль. В этом месте возникает нечто, особая форма пустоты, которая убивает, там нет вещества, там есть лишь некоторая энергия - энергия многих лучей.

Существуют женщины, которые тоже представляют лишь особую форму пустоты и эта пустота убивает - они возникают в точке пересечения многих мужских вниманий; они не представляют собой ничего - они лишь особая трансформация многих мужских вожделений, мечтаний и воображний - лишь форма пустоты.

502

Притча: очень маленькая девочка сидит на горшочке и говорит: я должна скоро вырасти большая. Мама спрашивает: а почему? Чтобы сидеть на большом горшочке, - отвечает девочка. Примерно так люди рассуждают о боге оставаясь маленькими они судят о большом, но кроме горшка больших размеров ничего придумать не могут.

503

Когда читаешь стихи поэтов конца девятнадцатого или начала двадцатого века, испытываешь жалость - так, будто видишь совершенно живых людей, погребенных в маленькой и, кажется, стеклянной подводной лодке, над которыми сотни метров мертвой черной воды и у которых ни одного акваланга, скафандра или какого-нибудь устройства для подьема.

504

Хороший рассказ должен повествовать о невыразимом, о том, о чем нельзя сказать словами. Вы возразите, что рассказ сам состоит из слов, согласен, состоит, но здесь нет противоречия - здесь есть чудо.

505

Вы хотите знать, что такое старость? Это превращение в нечто совсем отличное от тебя настоящего, и главный ужас в том, что оно никогда ни начинается, не заканчивается, и никому нет дела до того, что ты его замечаешь.