Разоблачение

Мередит наклонилась и несколько минут негромко что-то говорила спокойным, ровным голосом. Гарвин стоял рядом с ней и слушал, свирепо мотая головой.

* * *

Дон Черри взгромоздил ноги в кроссовках «Найк» на стол Ливайна.

— Ага, значит, Гарвин вошел к вам, и что дальше?

— А дальше он встал вон там, в уголочке, тихонечко переминаясь с ноги на ногу — ну, знаешь, как он обычно переминается. Ждал, когда его заметят. Ничего не говорил — просто стоял и ждал, когда на него обратят внимание. А Мередит в это время разговаривала со мной насчет «мерцалок», которые я разложил для нее на столе — я как раз показывал ей, какую неисправность мы нашли в лазерных головках…

— Она врубилась?

— Ага, вроде бы. Она, конечно, не Сандерс, но тоже ничего. Быстро учится.

— И пахнет от нее приятнее, чем от Сандерса, — вставил Черри.

— Да, мне ее духи нравятся, — сказал Ливайн. — Taк или иначе…

— Одеколон Сандерса оставляет желать много лучшего.

— Ага. Так или иначе Гарвину скоро надоело скакать в уголке, и он деликатненько так кашлянул. Мередит его заметила и сказала: «О!» Даже не сказала, а вроде как выдохнула с такой дрожью, ну будто у нее дыхание перехватило, знаешь?

— Угу, — сказал Черри. — Мы здесь будем разводить турусы на колесах или как?

— Ты давай слушай, — огрызнулся Ливайн. — Она рванулась к нему, а он протянул к ней руки. Должен тебе сказать, что это выглядело, как встреча двух любовников прокрученная в замедленном темпе.

— Ничего себе, — присвистнул Черри. — Жена Гарвина, должно быть, кипятком брызжет.

— Так вот, — продолжал Ливайн, — они встали рядом и стали разговаривать, и она вроде как мурлыкала и строила ему глазки, а он, хоть и такой весь из себя крутой, на это клевал.

— Она в этом отношении свое дело знает, — сказал Черри. — Начальство лежит перед ней на блюдечке.

— Но на любовников, в конце концов, они не похожи.

Я смотрел на них, стараясь не смотреть, и говорю тебе — они не любовники. Тут что-то другое, Дон, — вроде папаши и дочурки.

— Ну и что? Почему бы не трахнуть свою дочь? Куча народа так и поступает.

— Нет, знаешь, что я думаю? Он видит в ней самого себя. Что-то в ней напоминает ему его же в молодости. Ну, там, энергичность или еще что. И, знаешь, она этом здорово играет: он скрестит руки, и она скрести руки, он прислонится к стене, и она прислонится к стене. Во всем его повторяет. И, видя их издали, я могу тебе точно сказать, Дон: она на него похожа! Подумай этим.

— Ну, значит, ты их видел совсем уж издали, — сказал Черри и, сняв ноги со стола, встал. — Так что, по-твоему, мы имеем? Замаскированный непотизм?

— Не знаю. Но у Мередит с Гарвином какой-то контакт, не только деловой.

— Э! — воскликнул Черри. — Да где ты видел отношения, основанные только на бизнесе? Я сто лет назад понял, что таких нет в природе.

* * *

Луиза Фернандес вошла в свой кабинет и бросила чемоданчик на пол. Пробежав глазами стопку телефонограмм, она повернулась к Сандерсу:

— Что происходит? За сегодня уже три звонка от Фила Блэкберна.

— Я сказал ему, что пригласил вас представлять мои интересы в качестве адвоката, поскольку готовлюсь судиться. И еще я… ну… в общем, я сказал, что завтра утром вы собираетесь зарегистрировать мое заявление в Комиссии по правам человека.

— Завтра я, по-видимому, не смогу, — ответила Фернандес. — И вообще, я бы не рекомендовала вам это делать, мистер Сандерс. Я отношусь к заявлениям, не соответствующим истине, очень серьезно. Никогда не предугадывайте мои действия впредь.

— Простите меня, — покаялся Сандерс, — но все произошло так быстро…

— И тем не менее давайте расставим точки над «i»: если это повторится, вам придется искать другого адвоката, — внезапный холод в голосе. Потом: — Итак, вы сказали это Блэкберну. Какова была его реакция?

— Он спросил, соглашусь ли я прибегнуть к услугам посредника.

— Это абсолютно невозможно, — категорически заявила Фернандес.

— Почему?

— Третейский суд однозначно выгоден только компании.

— Он мне сказал, что это ни к чему не обязывает.

— Если и так? Это значит сдаться на их милость. Не вижу причин так поступать.

— И он сказал, что вы сможете присутствовать, — сказал Сандерс.

— Конечно, я буду присутствовать, мистер Сандерс! Тут не может быть вариантов. Ваш адвокат должен присутствовать каждый раз, или же третейский суд будет признан недействительным.

— Они дали мне имена трех возможных посредников. — Сандерс протянул бумажку со списком.

Фернандес быстро пробежала список.

— Все те же лица. Правда, один из них получше остальных, но я по-прежнему…

— Он хочет провести третейский суд завтра.

— Завтра? — Фернандес посмотрела на Сандерса и откинулась на спинку стула. — Мистер Сандерс, я всегда была противником волокиты, но это просто смешно. Мы не успеем подготовиться. И, как я уже вам сказала, я не рекомендую соглашаться на третейский суд вообще. Или вы руководствуетесь какими-то соображениями, о которых я не знаю?

— Да, — признался Сандерс.

— Так посвятите меня. Сандерс засмеялся.

— Любая доверенная мне вами информация является конфиденциальной и разглашению не подлежит, — сказала Фернандес.