Разоблаченная Изида. Том 2. С комментариями

«Каким бы чудесным они ни представляли рождение своего Спасителя, они не перестают наделять его отцом и матерью[1205]. Его мать, чье имя можно найти в некоторых из их

Бали (Пали?) книг, звали, как они говорят, Маха МАРИЯ, что, по-видимому, означает великая Мария, так как “Маха” значит “великий”. Как бы то ни было, это постоянно привлекает внимание миссионеров и, вероятно, дало повод сиамцам верить, что Иисус, будучи сыном Марии

, был братом Соммона-Кадом, и поскольку был распят на кресте, то явился тем испорченным братом, которым они наделили Соммона-Кадом, под именем Тхеветат, и о котором они говорят, что он подвергался наказанию в аду, причем наказание это было сопряжено с чем-то, похожим на крест… Сиамцы ожидают другого Соммона-Кадом, я хочу сказать, другого чудотворца ему подобного, по имени Пронарот, приход которого, по их словам, был предсказан Соммоном. Он совершал различные чудеса… У него было два ученика, которые стоят по обе стороны его идола; один по правую сторону, другой по левую… первого зовут – Пра-Магла; второго – Пра-Скарибут… По данным этих же

Бали книг, отцом Соммона-Кадом был царь Теве-Ланка, то есть царь Цейлона. Но так как в Бали книгах отсутствуют дата и имя автора, то они не более достоверны, нежели все такие предания, происхождение которых неизвестно»[1206]

.

Библия менее подлинна, чем любая другая сокровенная книга

Этот последний аргумент и необдуман, и наивно выражен. В целом мире мы не знаем другой такой книги, которая была бы менее удостоверена датой, именами авторов или традицией, чем наша христианская Библия. В силу этих обстоятельств у сиамцев столько же оснований верить в своего чудотворного Соммона-Кадом, сколько у христиан – в своего чудесно родившегося Спасителя. Кроме того, они имеют не больше права силою навязывать свою религию сиамцам или какому-либо другому народу, против их воли и в их собственной стране, куда они пришли непрошеные, чем так называемые язычники «огнем и мечом принуждать Францию или Англию принять буддизм». Буддийский миссионер, даже в свободомыслящей Америке, каждый день подвергался бы риску нападений толпы, но это вовсе не мешает христианским миссионерам публично поносить религии брахманов, лам и бонз[1207] прямо им в лицо, притом последние не всегда вправе ответить им. И это называют проливанием благотворного света христианства и цивилизации на темноту язычества!

И все же мы узнаем, что эти претензии, – которые могли бы показаться смешными, если бы не стали роковыми для миллионов наших собратьев, которые просят только, чтобы их оставили в покое, – получили полную поддержку еще в XVII веке. Мы находим, что этот же самый остроумный мсье Лоубэ под видом набожного сочувствия дает несколько поистине любопытных наставлений представителям церковных властей во Франции[1208], которые воплощают саму суть иезуитизма.