Разочарованные

Несколько дней спустя Сара зашла к Анжелике посмотреть клип на их любимую песню, который подруга смогла записать на видеокассету. Песня называлась Wannabe, и пела ее новая английская поп-группа Spice Girls. Сара с Анжеликой тут же завязали футболки выше пупка, надели спортивные штаны и стали разучивать танец из клипа. Сара слишком увлеклась и потеряла счет времени, совсем забыв о Ридево, которого пора было кормить. Когда поняла, что время уже позднее, помчалась домой на велосипеде, снедаемая чувством вины. Она взлетела по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, и обнаружила корзинку пустой. В панике она вбежала в соседнюю комнату. Эрик поднял голову, удивленный таким вторжением сводной сестры.

– А где Ридево? – в ужасе спросила Сара.

– Не знаю. Кажется, я недавно слышал его мяуканье.

Сара бросилась в комнату к Бенжамену, постучалась, не дожидаясь ответа, вошла и остановилась как вкопанная. Бенжамен держал Ридево на коленях и кормил его из бутылочки. Он даже закутал котенка в свитер Анжелики, который Сара забрала вместе с Ридево, чтобы его успокаивал знакомый запах.

– Он мяукал не переставая, и я подумал, что он голоден, – стал оправдываться Бенжамен, заметив обеспокоенное выражение лица сестры.

Сара же несколько секунд разрывалась между гневом и чувством облегчения.

– Ты молоко подогрел?

– Да.

– Следи, чтобы в соске не собирался воздух.

Она села рядом с Бенжаменом и поправила бутылочку, как нужно. Какое-то время они молча сидели бок о бок на одеяле с рисунком из «Звездных войн», потом Бенжамен пробормотал:

– Можно я буду брать его к себе в твое отсутствие?

– Хорошо, но поаккуратнее с соской.

– Конечно, обещаю.

После этого случая, связанные общей любовью к Ридево и совместной опекой над ним, Сара и Бенжамен сблизились. Благодаря их заботе котенок прожил год, а потом они вместе долго оплакивали его смерть.

Нынешнее время. Фанни

Фанни сдалась и пообещала Катрин взять несколько интервью во время своего пребывания в Бувиле. На самом деле она не собиралась этого делать, но начальницу необязательно было держать в курсе. В конечном счете Катрин ведь хотела получить общий обзор дела Сары Леруа. А Фанни – хороший журналист. Она сделает какое-то количество оригинальных фотоснимков, наберет фактов из старых газетных публикаций на несколько статей и подаст материал так, чтобы людям захотелось это читать. Катрин сделает ее редакционным директором интернет-версии журнала Mesdames, и Фанни сможет наконец раскручивать интересные для себя темы без согласования с Королевой-Солнце. Эта должность стоит таких небольших усилий, можно даже потерпеть Лилу в качестве стажерки.

Она взяла день отпуска, чтобы побыть с Оскаром перед своим отъездом, сводила его в Ботанический сад и в кино. Она никогда не расставалась со своим малышом так надолго, поэтому, оставив его у бабушки с дедушкой, расплакалась в лифте.

Фанни и Лилу доехали на поезде до города Булонь-сюр-Мер, а там взяли напрокат машину. Дорога в Бувиль пролегала по высокому скалистому массиву, нависающему над морем. Небольшое курортное местечко на Опаловом берегу между мысом Гри-Не и городком Амблетез, где изначально не было ничего, кроме рыбацких хижин, стоящих посреди дюн. Официальный статус поселения Бувиль приобрел благодаря своему стратегическому положению: он находился в сорока километрах по прямой от Англии и на протяжении многих веков служил идеальным наблюдательным пунктом для предотвращения вражеских вторжений. Во время Второй империи[14] Бувиль облюбовали для летнего отдыха богатые семейства из Парижа и Лилля. С тех пор этот городок оставался популярным курортом, теперь еще и хранящим следы Второй мировой войны: его берега были усеяны воронками от снарядов и обломками бетонных огневых укреплений. Летом количество людей в Бувиле увеличивалось в четыре-пять раз, в порту было полно бельгийцев и голландцев, поедающих мидии с картошкой фри. В октябре город пустел, ставни на окнах гостевых домов и туристических коттеджей оставались закрытыми до марта, море становилось неприветливым. В зимние штормы воды Ла-Манша, насколько хватало глаз, были сплошной белой бурлящей пеной. Порывы ветра могли превышать сорок метров в секунду. Волны, которые порой доставали до стоящих на берегу белостенных домов с синими ставнями, с такой силой обрушивались на пирсы, что выбивали из них куски бетона.

Не отрывая взгляда от дороги, Фанни погрузилась в свои мысли. Подходил к концу март, но было полное ощущение, что сейчас ноябрь. Фанни ненавидела такое время, оно воскрешало в ее памяти уход из семьи отца, эти внезапно наступающие среди бела дня сумерки, бесконечную соленую влажность, которая просачивалась через дождевики и от которой намокали колючие вискозные кофты, купленные со скидкой по каталогу Trois Suisses.

За всю дорогу Фанни с Лилу и двух слов не сказали друг другу. Лилу слушала музыку или переписывалась по телефону с Ким, сопровождая сообщения бесчисленными эмодзи и селфи.