Разомкнутый круг

– Нет! Я останусь здесь, с ним!.. – смахнула она слезу. – А сын пусть едет. У него вся жизнь впереди…

На следующий день они уехали, сказав на прощание Акиму, что не забудут и займутся его судьбой…

И, как раньше Максим, он с нетерпением ожидал весточки из Петербурга, постепенно свыкаясь с деревенской тишиной, и, вспоминая отца, украдкой смахивал слезы.

Он с уверенностью знал, что станет русским офицером, и когда-нибудь в прекрасной зеленой форме пехотного подпоручика явится перед сказочно красивыми глазами этой гордой дочери чернавского барина, и поглядим еще, как она посмеет не влюбиться в него, мечтал он, отрабатывая коронный рубановский удар.

Наступила весна.

Жизнь брала свое. Аким, оседлав жеребца, носился по зеленеющим полям, а вечером, сидя на балконе, вдыхал запах цветущих яблонь, груш и вишен, любуясь Рубановкой, церковными куполами и всей этой раскинувшейся вокруг благодатью.

Соловьи и акации пьянили голову…

Хотелось молиться, мечтать и любить!

Он переживал божественную пору расцвета, и до заката было еще далеко.

Господи! Как он любил Россию и как хотел стать ее защитником.

Неожиданно вспомнились слова великого князя московского Дмитрия накануне Куликовской битвы:

«Отцы и братья!

Сражайтесь ради Господа, за святые церкви и веру православную!

Ведь эта смерть – не смерть! Но Вечная Жизнь!!!»

Послесловие С.М. Казначеева

По жанровому признаку книгу саратовского автора В. Кормилицына, пожалуй, можно обозначить как народный исторический роман.

События, описанные здесь, охватывают временной период в несколько десятилетий и относятся к первой трети девятнадцатого века. Сама попытка создать оригинальное крупномасштабное произведение на материале толстовской эпопеи свидетельствует как о немалом мужестве писателя, так и о неизбывном интересе к эпохе наполеоновского нашествия.

В центре повествования – три поколения аристократической династии Рубановых. Мы воочию видим, как ее представители взрастают в родовом имении на Волге, как юноши мужают и становятся боевыми офицерами, защитниками родины как раз в те годы, когда ей угрожает опасность. Среди персонажей – Наполеон и Александр Первый, Кутузов и Ермолов, Милорадович и декабристы. Главная тема, проходящая через все перипетии, – идея самоотверженного служения отечеству.

События романа с калейдоскопической затейливостью соединяют провинциальные буколические мотивы, ожесточенные сражения с врагом, кутежи гусар, многочисленные любовные интриги и похождения. Помимо авантюрных, военных эпизодов, книга изобилует многочисленными лирическими линиями.

Язык романа гибок и разнообразен, способен держать читателя в напряжении.

ОТ АВТОРА

После Льва Толстого взяться за описание Отечественной войны 1812 г. очень сложно и в то же время интересно. Ведь Лев Николаевич не дожил ни до Первой мировой войны, которую в России называли «второй отечественной», ни до Февральской и Октябрьской революций. Не увидел он и крушения русской монархии, к обличению которой приложил руку и талант, став, по словам В.И. Ленина, «зеркалом русской революции».

Потому-то мое обращение к истории зеркалом проецируется на наше время, на наш век, и вносит понимание, что потомков история ничему не учит.

Из декабристов у нас сделали героев. Воспевали их борьбу с самодержавием. Согласно В.И. Ленину, их дело не пропало, декабристы разбудили Герцена, тот Чернышевского и деятелей «Народной воли», там и пролетариат проснулся, развалив с жидо-масонского похмелья мощнейшую державу… И после всех этих пробуждений от Великой России скоро останется только Московское княжество.

Хотя и говорят, что история не имеет сослагательного наклонения, но повторяться события могут, будто находятся на витках спирали.

Вот какую записку подал будущему императору Николаю Первому подпоручик Яков Иванович Ростовцев: «Противу Вас должно таиться возмущение: оно вспыхнет при новой присяге, и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России! Пользуясь междоусобиями, Грузия, Бессарабия, Финляндия, Польша, может быть и Литва, от нас отделятся. Европа вычеркнет Россию из списка держав своих и сделает ее державою азиатскою, и незаслуженные проклятия вместо благословений будут Вашим уделом!!!»

Чем не наше время…

В записке не указывалось ни одного имени и только была просьба не награждать, и приписка: «Пусть я останусь бескорыстен в глазах Ваших и в моих собственных».

Декабристы так себя не вели. После восстания, дабы оправдать себя, не задумываясь, сдавали товарищей.

Знал о заговоре и Александр Первый. Современники считали Александра безвольным, чувствительным и мягким. Он и был таким, когда следовало кого-то наказать. В его царствование не привели в исполнение ни одного смертного приговора, смертную казнь даже считали отмененной.

Однако в крупных вопросах, которые затрагивали глобальные интересы России, он занимал принципиальную и жесткую позицию. Так принципиально он отнесся к перемирию с Наполеоном, хотя то предлагал весьма выгодные условия мира.