Разорванная пара

На ее месте волчица. Стояла, широко расставив лапы, пошатываясь из стороны в сторону. Не понимала, где она, что произошло. Дезориентирована. Мотала головой, пытаясь придти в себя.

А я улыбался, как блаженный идиот, во всю свою волчью пасть. Припав на передние лапы, с восторгом наблюдал за ней, поскуливая от нетерпения. Внутри радость такая, что хотелось скакать несмышленым щенком, задрав хвост и тявкая.

Моя волчица! Моя пара! Моя жизнь!

Наконец, она смогла совладать со своим непослушным телом, последний раз тряхнула головой и сфокусировала взгляд на мне. Не моргая, смотрела и предупреждающе рычала. Злилась.

Пусть. Пусть злится. Имеет полное право. Это пройдет! Сейчас ничто не могло омрачить мою радость. И, наверное, именно из-за этой иррациональной эйфории я оказался не готов к тому, что произошло дальше.

Сжавшись, словно пружина, она метнулась в мою сторону. Так быстро, неожиданно, что не успел среагировать. А может, и не хотел, несерьезно воспринимая ее бросок. Только когда почувствовал, как острые зубы смыкаются на шее явно не с дружескими намерениями, рванул в сторону, уворачиваясь. Зубы рассекли кожу, едва не задев артерию.

Какого…

Снова набросилась. Так же отчаянно, молча. Шерсть на загривке дыбом встала, когда пасть щелкнула в сантиметре от моей морды.

Никаких игр.

Продолжали кружиться по поляне, не сводя друг с друга взгляда. Ей не хватало ни сил, ни скорости, но она не отступала, нападала раз за разом. Я все больше приходил в недоумение, отступал, уворачивался, не бросаясь в ответ. Все ждал, когда она успокоится, выплеснет все, что накопилось за этот год, спустит пар.

Но она не останавливалась, продолжая атаковать, уже несколько раз хорошенько хватанув меня за бока.

Ощущение какой-то непередаваемой хрени нарастало с каждой секундой. Она ведь не шутит, если пропущу ее бросок – вцепится намертво.

Хватит.

Увернувшись в очередной раз, набросился на нее. Сбил с ног, придавливая к земле, предупреждающе сжимая челюсти на загривке, утробно рыча, требуя полного повиновения. Она замерла на мгновение, потом попыталась взбрыкнуть, сбросить с себя, но ничего не вышло. Еще сильнее придавил ее, не давая шевельнуться. Волчица захрипела, забилась и начала обращаться.

Миг – и подо мной лежала Таня, содрогаясь от рыданий. Тут же перекинулся в человека, подхватил ее под локоть, рывком поставив на ноги:

– Ты что творишь? – чувствовал, как по шее из раны от ее клыков струйкой бежала кровь. Она заревела еще сильнее, отчаянно мотая головой и пытаясь вырваться из моих рук. – Таня! – проревел так, что лес притих.

Она подняла на меня измученный взгляд и, икая от слез, просипела:

– Она ненавидит тебя! Боже, она так сильно ненавидит тебя!

Нахмурившись, сжал ее локоть сильнее. К ненависти я был готов, заслужил, но это ведь не все. Нутром чую, не все.

– И?

– Ты… ты, – пыталась отдышаться, – ты больше ей не нужен. Будто под дых ударили. С размаху, кувалдой. – Она больше не считает тебя своей парой! – прокричала Таня. – Ты для нее никто! Чужой!

Вырвавшись, побежала прочь, в сторону дома, а я стоял и смотрел ей вслед, не в силах сделать и шага.

* * *

Неделю спустя

Угрюмо рассматривал ручку с золотым пером, лежавшую передо мной на столе. Просто смотрел. Смотрел и не видел, ничего. Мысли путались, перескакивали с одного на другое, то погружаясь в воспоминания, то безуспешно пытаясь придумать выход из этого ада, в который сам нас столкнул.

Это была тяжелая неделя. Безумно тяжелая.

Благодаря моим стараниям, Татьяна смогла вернуть свою вторую сущность, снова стала полноценным оборотнем. Это плюс. Шрамы исчезли на следующий день, и вместо грубых рубцов остались лишь светлые полосы, которые в скором времени тоже пропадут. Это здорово.

Грифельно-серая волчица вернулась. Злая, одичавшая, ненавидящая меня каждой своей клеточкой. В этой ненависти не было ничего наигранного, никаких обид, желания наказать, отыграться и прочей херни. Кристально чистая, сверкающая идеальными гранями ненависть.

Кто бы мог подумать… Один шаг, один роковой поступок, после которого путь назад закрыт. И обратно так просто не вернешься. Тут надо сделать сотню шагов, чтобы все исправить. Я готов на это, но беда в том, что не знаю в каком направлении двигаться.

Я ошибся, думая, что, вернув волчицу, сделал Таню цельной, такой как прежде. Не вышло, ни черта! Они не стали единым целым, каждый сам по себе: растерянная Татьяна и озлобленная волчица.

Как ни странно, эта Танина растерянность сыграла мне на руку. Столкнувшись с новой проблемой в лице своей звериной половины, Таня, ища поддержки, неосознанно сделала шаг ко мне. Хреново, наверное, когда в душе такой разлад, когда разрываешься на части в прямом смысле этого слова. Возврат волчицы не сделал ее счастливой. Скорее, все стало еще запутанней.

Она не ушла.