Разорванная пара

Смысла юлить и оттягивать неприятный разговор не было. Надо решать проблему, ведь в любой миг все снова могло измениться. Волчица могла прийти в себя, вырваться на волю и отправиться за своей… парой. Этого нельзя допустить. Достал из кармана заранее приготовленный кулон. На тонкой золотой цепочке, в форме слезы. Полупрозрачный камень – кроваво красный в центре и зеленый с золотистыми крапинками ближе к краям. Волчья погибель. Так его раньше называли не ради красивого словца, а потому что мог волка силы лишить.

Таня сразу поняла, что я ей предлагаю. Молча взяла амулет и долго крутила его, рассматривая со всех сторон, наконец, монотонно произнесла:

– Красивый.

Я кивнул. Волчья погибель прекрасна, как сама смерть. Эти блики завораживали, пленяли таинственным мерцанием. Волк внутри ворчал, недовольно сжимаясь. Он не видел ничего красивого в камне, способном его пленить. Мне, если честно, даже в руках было неприятно его держать, в груди сразу гудеть начинало, звериные инстинкты об опасности вопили, требовали выкинуть эту штуку, избавиться от нее.

Таня положила амулет на раскрытую ладонь и сидела, прислушиваясь к себе.

– Так странно, – наконец, поделилась своими ощущениями, – будто холодные щупальца по руке ползут. – Очень точное сравнение. Холодные, мерзкие, отвратительно трепещущие щупальца, пытавшиеся пробраться под кожу. – Ты хочешь, чтобы я его надела, – констатировала очевидный факт.

– Хочу. Он поможет держать твою волчицу под контролем, – озвучил предложение, в котором сам сомневался.

– Поможет? – растерянно, но с надеждой уточнила девушка, снова переводя взгляд на амулет.

– Должно. В любом случае хуже уже не будет, и если станет совсем невмоготу – мы его снимем.

Она закусила губу, как маленькая, вздохнула сдавленно и кивнула, соглашаясь. Моя маленькая смелая девочка! Как же она устала бороться сама с собой, если согласилась даже на такое, лишь бы получить хоть немного облегчения.

Я забрал у нее коварный камень и, расстегнув замочек на цепочке, приложил к шее Тани. Не знаю, как у нее, а у меня колючие искры по коже бежали от того, что прикасаюсь к прохладному камню.

– Давай, – прошептала она, подбадривая, когда я замер, не миг засомневавшись.

Глаза в глаза, скованно улыбкой.

И я сделал это. Защелкнул замочек и руки убрал, глядя, как хищный камень у нее на груди укладывается, как мерцает в утреннем сумраке.

Девушка замерла, непроизвольно сжав его пальцами, снова прислушалась к себе и задумчиво произнесла:

– Знаешь, мне легче становится. Будто кто-то ручку приемника на минимум поставил.

Глава 14

Татьяна

Это было спокойное время. Амулет действительно помогал. Волчица притихла, спряталась, лишь обиженно глядя в мою сторону. Попытки вырваться на свободу становились все реже. Она не могла противостоять силе камня и бесилась из-за этого, а я наслаждалась спокойствием и возможностью побыть с собой наедине. Не хотелось признаваться себе, но теперь, когда каждая из нас жила своей жизнью, своими интересами, мне стало проще без нее. Моя боль – только моя, мое решение – только мое, и мое желание не омрачалось горечью чужого отвращения. Грустно, конечно, осознавать, но проще быть совсем одной, но в ладу с собой, чем в компании с той, с кем интересы не совпадают.

Отношения с Бекетовым стали проще, не приходилось каждые пять минут себя останавливать, чтобы не вцепиться, не попытаться его укусить. У нас с ним установился сдержанный нейтралитет. Руслан больше не пытался ко мне прикоснуться, не нарушал моих границ, но и не отпускал, постоянно находился рядом, заново приучал к себе, к своему присутствию. И я привыкала, медленно, но верно, переставая вздрагивать от его появления, голоса, не тряслась, не отскакивала в сторону, стоило ему нахмуриться. Я осознано шла ему навстречу, потому что устала жить в страхе. Мне нужно было пересилить его, в первую очередь ради самой себя. Нужно снова научиться жить полной жизнью. Я упрямо заставляла себя излечиваться, и для этого, как бы абсурдно это ни звучало, мне нужен был Бекетов. Именно поэтому и осталась в Синеборье, не ушла… пока.      Бекетов был доволен, что я перестаю от него шарахаться, но я то и дело ловила тоску в янтарных глазах, когда смотрел исподтишка.

Волку не хватало волчицы. А этого не будет никогда. Никогда! Потому что грифельная волчица окончательно отвернулась, поставила крест на прежней любви и теперь сосредоточенно страдала по-другому. Если бы не амулет, я бы целыми днями сидела в углу и рыдала, выплескивая ее боль. Тошно.

И все чаще во взгляде Бекетова проскакивала беспомощность. Большой страшный волк не знал, что делать. Ему – привыкшему держать все под контролем – было сложно чувствовать себя слабым, неспособным решить проблему.

Что имеем – не храним, и пенять тут не на кого…