Разорванный круг

«Случилось невероятное. Я уступила просьбам Коробчанского провести с ним вечер. Сколько можно подвергать себя добровольному заточению! Я же в конце концов не в монастыре. Лешка не один, у него жена… Кстати, когда я думаю об этой женщине, кровь бросается мне в голову. Кто из нас имеет больше прав на Алексея? Конечно, я. Больше прав у того, кто больше любит.

Коробчанский красив, умен и тонок. Были на концерте, слушали Листа. Он положил свою руку на мою и не отпускал до окончания концерта. И я не отнимала, хотя его рука мешала слушать. Меня раздражала игра в интим и его самоуверенность. Очевидно, он избалован успехом, но никто в нашем институте не может похвастаться его расположением. Он часто заходит ко мне в лабораторию, и я не могу сказать, что мне не льстит его внимание.

После концерта были в ресторане. Потом он проводил меня. Когда подошли к дому, он попросил разрешения зайти. Я поколебалась, больше для приличия, и согласилась.

Сидели на диване. Он снова завладел моей рукой и поцеловал в губы. Я ответила ему, ничего не испытывая. Этот внутренний холод меня испугал. Испугала Лешкина власть надо мной. Я поняла, что мне никто, кроме него, не нужен. Совсем не нужен. Он или никто. Стало страшно. Ведь мне не так много лет, и мне опостылело одиночество. Коробчанский обнял меня. А потом один его жест, очень мужской и очень резкий, подействовал отрезвляюще. Я вырвалась и попросила его уйти. Он был озадачен и не сразу поверил в искренность моей просьбы. Начал что-то говорить о своих серьезных намерениях. Но мне он не нужен.

Он ушел. Я была в отчаянии. Ничего не произошло, но я пала в своих глазах, потому что могла пасть. Пусть этого не случилось сегодня, в этом не было моей заслуги. Но пройдет время…»

У Брянцева выступил холодный пот. Даже руки покрылись испариной, и пальцы оставляли влажные следы на страницах, которые он торопливо просматривал, отыскивая фамилию Коробчанского. Впервые в жизни он испытывал острую, мучительную ревность. Не нашел. Открыл последнюю страницу. Она была без даты, написана в виде письма, возможно даже сегодня.