Разрубленное небо

— Монах. Около шестнадцати лет провел в монастыре Энрякудзи, покинул его два года назад. И отправился проповедовать. Два года он странствовал по стране, сзывал людей в селениях на свои выступления ударами в гонг и в барабан, проповеди начинал словами «Наму мёхо рэнгэ кё» («Слава лотосу божественного закона»). Эти слова стали боевым кличем его секты — Нитирэн-сю. Нитирэн призывал отвергнуть все старые и новые учения, отвергнуть все на свете, кроме слов самого Будды, содержащихся в сутре Лотоса. Но самое скверное, Ямомото-сан, не то, как он начинал свои проповеди, а то, как их заканчивал. «Гнев Неба, — кричал он, — падет на ваши головы, коли вы не покаетесь в грехах и не примете славу лотоса божественного закона. Тогда хлынут варвары из земли монгольской и сметут ваши дома и уведут жен ваших…» И это он повторял два года изо дня в день, переходя из селения в селение. Правда, он приобрел не слишком много сторонников. Ведь кто он был? Всего лишь еще один проповедник, пугающий людей небесными карами. Конечно, как всегда бывает, кто-то поверил и примкнул, кто-то из бродяг отправился странствовать вместе с ним. Но это и все. Нитирэн закончил бы, как и многие ему подобные, — или умер бы от лихорадки на одном из постоялых дворов, или был бы убит разбойниками, или был бы до смерти побит крестьянами, посчитавшими, что именно от его проповедей урожай в этом году вышел неважным. И вдруг такой подарок — случилось то, о чем он только и говорил эти два года. Напали варвары-монголы. Правда, они не разорили нашу землю, как он предсказывал, но Нитирэн стал говорить, что именно благодаря ему не разорили: что это его молитвам вняло Небо и послало Белого Дракона, дабы дать людям земли Ямато последнюю возможность покаяться и принять его веру. Нитирэн снова отправился в странствие и снова проповедовал в каждом селении. И за последние четыре месяца он обрел в стократ больше сторонников, чем до того за два года. Самое худое, что Нитирэн — сумасшедший, которому все нипочем. И его сторонники подобрались ему под стать. Они готовы на самые отчаянные поступки. Они уже захватили монастырь на Сикоку, выгнали оттуда всех монахов, устроили там свое логово. А потом к ним пришли монахи из соседнего монастыря и сказали, что признают Нитирэна своим учителем и присоединяются к Нитирэн-сю. Из-за проповедей Нитирэна уже произошли два восстания монахов, и, думаю, будут еще. Насколько мне известно, Нитирэн вынашивает сейчас планы захвата монастыря Энрякудзи, который, как ты знаешь, является божественным охранителем Киото и падение которого породит такие пожары, которые сразу не погасишь. Еще раз повторю тебе, Нитирэн и твоим именем собирается вершить свои дела, собирается убеждать народ, что Белый Дракон придет ему на помощь, что мечи его врагов разлетятся на куски силой волшебства Бьяку-Рю…

— Я ничего об этом не знаю. — Артем закрыл коробку с отрезанными ушами, поставил ее на пол между перекладинами перил.

— Ты не знаешь и о многом другом. Не все вести доходят до Ицудо и не все вести доходят до Ицудо вовремя.

Артем решился высказать кощунственную вещь:

— Насколько мне известно, все мятежи и восстания в стране Ямато проходили с именем императора на устах мятежников.

— Не смей равнять себя с императором! — сиккэн повысил голос, впрочем, не настолько, чтобы на них вновь стали оглядываться. — Ты всего лишь чужеземец, которому позволили стать подданным микадо! В твою небесную связь с Белым Драконом пусть верят другие, мне об этом можешь не говорить… — Сиккэн неожиданно улыбнулся. — Но ты прав. Все кому не лень говорили о своей любви к императору и о том, что хотят его защитить. А вот теперь еще говорят и о Белом Драконе. Говорят о том, что они всегда верили в его могущество, что он им благоволит. Я могу показать тебе письмо, что получил сегодня. Оно от одного верховного жреца синтоистского храма. Он уверяет, что это его стараниями мы победили монголов. Он пишет, что в тот день, в час вечерней медитации, он вступил в беседу с божеством, в честь которого построен храм, и божество поведало ему о флоте варваров, подплывающих к берегам Японии. А еще божество поведало, что надлежит делать. Жрец вывесил на храме флаги с черным квадратом на белом фоне и принялся усердно молиться, обращаясь к Белому Дракону и призывая того воплотиться в человеческое тело и спасти страну Ямато. Жрец пишет, что флаги при полном безветрии вдруг затрепыхались, будто под порывом ураганного ветра, и в небе прогрохотало. Чудеса эти готовы засвидетельствовать какие-то крестьяне, женщины и, понятное дело, другие жрецы храма. В конце письма жрец требует… не просит, заметь, а требует награды за свой труд…

— Он ее получит?