Разруха

— Надоело ходить в «шестерках», — он несколько раз щелкнул зажигалкой. — Мотаюсь с утра до ночи по разным адресам, разыскиваю стоящий товар, а потом отношу его мошенникам и продаю за бесценок. А они в своих магазинах дерут за него в десять раз больше. Все коллеги в курсе. Магазины Тедди, Хасковца и Чоко построены на моем горбу!

— И все-таки я не понимаю…

— Ты для меня — родная душа, Марти, я тебе доверяю Да мы с тобой… с твоим умом, Марти, и с моим умением держать нос по ветру вместе горы своротим! Если объединимся и откроем свой антикварный магазин… ты можешь себе представить?..

— Нет, — честно ответил я. — Мне просто нечего тебе предложить.

— Ты уже сделал то, что от тебя зависело, — он снова щелкнул зажигалкой, — сегодня вывел меня «в люди», а это совсем не мало, поверь.

— Не думаю, что сегодня случилось что-то судьбоносное.

— Случилось. Ты единственный знаешь обо мне все, — он сделал ударение на слове «единственный», — разве этого мало? Два дня назад я встретил этого пьянчужку, Григория, наверное, он уже все спустил… А у него оставалась еще одна штучка. Скажу — у тебя голова пойдет кругом.

Его невинное детское лицо озарила довольная улыбка. Он казался подкупающе, безусловно искренним, но ведь только что сам признался, что уже давно водит за нос свою жену. «Двойная жизнь, — сказал я себе. — Если он с такой легкостью пудрит ей мозги, то, наверное, привык лгать всем и во всем».

— Это не то, что ты думаешь, Марти, — он не скрывал обиды, — просто мне нужна твоя помощь, самому не справиться.

Суп из плавников акулы был жгучим от перца и невероятно вкусным. Официантка, лучась китайской приветливостью, уставила тарелками весь стол — кальмары и креветки выглядели невероятно аппетитно, издавая аромат загадочного Востока. Я отключил все мысли и предался низменному удовольствию насыщения.

— А не выпить ли нам по глотку виски? — неожиданно предложил Борислав. — День выдался удачный, это стоит отметить.

Мне тоже хотелось слегка расслабиться. Я чувствовал себя счастливым со ста долларами в кармане, мы сидели рядом, я мог его контролировать, мы сытно отобедали, и алкоголь не должен был ударить в голову. «Пятьдесят граммов нам не повредят, всего лишь согреют душу», — наивно подумал я.

— Но только по одной, — предупредил я, когда китаянка принесла нам янтарную жидкость.

— Клянусь памятью матери, — перекрестился Борислав и одним глотком осушил стакан.

Он глянул на меня с благодарностью, действительно чувствуя во мне друга. Я обещал позаботиться о нем и собирался выполнить свое обещание. Мне захотелось в туалет, я отошел всего на несколько минут, а когда вернулся в зал, Борислав сидел уже за другим столиком, в самой глубине помещения. Достав заветную пачку долларов, он щедро раздавал бумажки какому-то молодому человеку и его подруге-блондинке. С его нижней губы тянулась ниточка слюны, перед ним стоял уже ополовиненный двухсотграммовый стакан с виски.

— Эй, что тут происходит? — спросил я.

— Этот господин угощает, — ответил гладко выбритый молодой человек и покраснел. А потом разозлился: — А вы кто такой?

Борислав ехидно ухмыльнулся, издал нечленораздельный звук, рыгнул и с трудом пробормотал:

— Он никто… гоните его в шею!

Мне поплохело, в лагуне желудка зашевелились креветки. Срочно нужно было что-то предпринять, но я не знал, что.

— Я — телохранитель господина Николова, — процедил я сквозь зубы. Еще не выйдя из ступора, я все-таки догадался собрать разбросанные по столу купюры, защелкнуть их металлической прищепкой и сунуть во внутренний карман его куртки.

— Я тебя не знаю, ппо-шшел вон! — крикнул Борислав и замахал руками. — Я остаюсь с ними, они мои друзья, настоящие друзья. — Он сполз со стула и обнял испуганную женщину за колени. Его рука скользнула ей под юбку — женщина завизжала и вскочила на ноги.

— Господин Николов напивается редко, зато — от души, — пояснил я с нотками извинения в голосе. Потом с трудом поднял его на ноги — он был ужасно тяжелым, пьяным в дупель, теперь я понял глубокий смысл Валиных слов о его пьянстве. Он попытался меня оттолкнуть, но я все-таки доволок его до нашего столика. Борислав протянул руку и смахнул со стола тарелку с маринованными осьминогами, потом дотянулся до пепельницы и тоже сбросил ее на пол. Прибежала китаянка, ее любезное личико искривила гримаса ужаса, лицо залила желтоватая бледность цвета высохшего мела.

— Что вы принесли ему выпить? — прервал я ее охи и ахи.

Она наклонилась и вытащила из-под стола ополовиненную бутылку «Баллантайнс». Я даже представить себе не мог, как за несколько минут он ухитрился столько вылакать и не умереть не месте. И глянул на него с уважением. Борислав сполз со стула на пол, скрестив ноги в позе лотоса, ну просто поклонник Будды в медитации.

— Я велик, а ты — полное ничтожество, — прошепелявил он, еле ворочая языком.