Разрушай и подчиняй

Затем он улыбнулся, заключив меня в объятия.

— Мой мозг, возможно, более приспособлен к цифрам, чем твой, но ты... Один твой взгляд... и я глупейший парень во всем мире.

Я замерла.

— Я делаю тебя глупым?

Он поцеловал меня очень мягко.

— Безумно глупым. Бредово глупым. Хочешь знать почему?

— Почему? — выдохнула я ему в рот.

— Потому что, когда ты рядом, я никогда не думаю головой, я думаю только своим сердцем, и оно знает только одну истину — насколько сильно оно тебя обожает.

***

Солнце похитило меня из чудесного сна, вытаскивая меня из подросткового тела и заталкивая назад в тело, пылающее от сексуального злоупотребления.

Мои мышцы тянули и ныли, будто я была старым заброшенным домом, выдержавшим сильное землетрясение.

Я потянулась, погрязнув в печали и тоске по парню — а я ведь даже не знала, существует ли он. Я его ещё не встретила. Сон был четкий, в отличие от размытого образа парня. Мой разум, казалось, находил особое удовольствие в том, что дразнил меня обрывками, но не давал полную картину.

Килл так и не вернулся прошлой ночью, и я провела чарующий час от победы в одну минуту до полного отвращения в следующую. Он взял меня — я получила власть. Но он ушел — так что я была не более чем использованным телом.

Мне необходимо найти способ уничтожить его защитный гнев и узнать, что он за ним скрывает.

Но сначала я должна сделать то же самое для себя. Я отказываюсь жить в мире, где так много секретов. Настало время ОПЕРАЦИИ УНИЧТОЖЕНИЯ АМНЕЗИИ.

Уставившись на белый потолок, я сжала кулаки. Сделала глубокий вдох и произнесла вслух:

— Как тебя зовут?

Помолчала. Ожидая, что мой мозг покопается в беспорядке, без ключа откроет дверь и даст мне ответ. Лютик — единственное, что пришло на ум. Даже Стрелец не пересилил, я откуда-то знала, что он называл меня и Лютиком тоже.

— Где ты живешь?

Я ждала.

И ждала.

— Как зовут твоих лучших друзей?

Коррин.

Мое сердце резко заколотилось.

— Коррин.

О мой бог, я вспомнила ее. Коротко стриженая блондинка, худенькая, энергичная. Она училась со мной на ветеринара...

Я зарычала от отчаянья и задала следующий вопрос:

— Сколько тебе лет?

Ты на три с половиной года младше его. Он посчитал это слишком большой разницей в возрасте. Поэтому отказался забрать твою невинность.

Я похлопала по губам. Я хотела вспомнить что-то еще. Ничего, но пустота возвращалась.

Пронзительный звон слышался через открытую дверь. Дверной звонок? Телефон?

После прошлой ночи, когда я оживала под мужчиной, в руках которого было мое существование, я встречала рассвет в пустой постели.

Килл ушел, и я боролась с желанием следовать за ним. Я хотела пойти за ним, но сдержалась, оставшись в постели — его постели. Я знала, что это неблагоразумно, бежать за ним, не с такой сложностью его эмоций. Я не имела права тревожить его душу.

Но любопытство было ненасытным.

Выскользнув из-под теплого покрывала, я завернулась в него и отправилась на поиски. Спустившись в длинный коридор и поднявшись по лестнице, я нашла Килла в своем кабинете — в комнате, где он едва не умер.

Пол был вымыт, полотенца и окровавленная вода исчезли.

Порядок навела горничная или он?

Солнце проникало в комнату сквозь наполовину закрытые жалюзи, оставляя блики на мониторах компьютеров, крупных математических артах, висящих сверху, которые будто издевались надо мной из моего сна.

Он помогал тебе с домашним заданием.

Кто бы ни был мальчик, завладевшим моим сердцем, он был умным — как задумчивый президент.

Килл сидел в лучах раннего утреннего солнца, его голая грудь блестела от недавнего душа. Он еще не оделся, но на нем были черные шорты. Его татуированная нога была спрятана под столом. Я прислонилась к двери, наблюдая за ним со спины, золотые лучи делали его похожим на кого-то потустороннего. Мышцы бугрились вдоль его позвоночника, выглядели одновременно мужественно и изящно. Огромная татуировка окрашивала его спину. Это были череп и монеты, вместе с девизом — но выглядели они размыто. Будто были поверх другой татуировки — той которая отказывалась исчезать под новыми чернилами.

Я предпочла бы татуировку на ноге. Это была рассказанная история — хорошая история, даже счастливая. На спине же был приговор — образ жизни, который я не совсем понимала.

Я перевела взгляд к компьютерным мониторам.

— Видишь это Лютик?

Я открыла глаза, поворачиваясь лицом к телевизору. Я лежала у него на коленях, в сонном состоянии после дня, проведенного на солнечном пляже.

— Что смотрим?