Разрушение Дрездена. Самая крупномасштабная бомбардировка Второй мировой войны. 1944-1945

Первый этап работы по восстановлению железной дороги состоял в очистке станционных залов и засыпании воронок от бомб вдоль железнодорожной насыпи. Эту работу выполняли солдаты из казарм, военнопленные и мобилизованные на принудительные работы. На втором этапе работы по возведению аварийных линий были возложены на особые отряды Хампе. В Дрездене у него было два саперных батальона, каждый численностью 1500 человек, большей частью пожилые солдаты, вышедшие из призывного возраста.

Кровавая баня на Центральном вокзале в Дрезден-Альтштадте, к югу от Эльбы, была самым страшным зрелищем из когда-либо виденных генералом Хампе.

Между тем беженцы продолжали прибывать в город, набиваясь в рейсовые пассажирские поезда, идущие с востока. Нескончаемые организованные колонны беженцев, каждая со своим руководителем, одна за другой направлялись в «районы приема». Это были Большой сад, выставочный комплекс, в котором позже сотни сгорят заживо от воспламенившегося топлива из разгромленной стоянки транспорта вермахта, расположенной там; погибнут и те, кто надеялся двигаться далее в западном направлении, на площади с каждой стороны Центрального вокзала. И лишь немногие беженцы, оказавшиеся на станции вечером во вторник на Масленой неделе, остались в живых: только один поезд, стоящий на станции, когда прозвучали сирены, отбыл на запад — экспресс на Аугсбург и Мюнхен.

В сводчатых подвальных помещениях под Центральным вокзалом было пять просторных укрытий, в которых хватало места для 2 тысяч человек, однако отсутствовали взрывобезопасные двери, встроенные вентиляционные установки. Собственно говоря, власти оборудовали эти подземные проходы под вокзалом для временного проживания тысяч беженцев из Силезии и Восточной Пруссии. Заботу о них взяли на себя Красный Крест, отряды женской службы в рамках государственной трудовой повинности, женских объединений, национал-социалистическая служба социального обеспечения. В любом другом городе рейха скопление такого большого количества людей и легко воспламеняющихся материалов в уязвимом и потенциально опасном месте, каким был Центральный вокзал, выглядело бы самоубийственным. Но это упущение можно было понять, принимая в расчет хваленую неприкосновенность Дрездена для атаки, и острую необходимость в каком-либо пригодном жизненном пространстве (напомним: была середина зимы).

«Даже по лестницам, ведущим на платформы, невозможно было пройти: все они были завалены грудами багажа, — рассказывал руководитель одной из колонн беженцев, прибывших на Центральный вокзал в ночь атаки. — Сами платформы были переполнены людьми, толпы подавались вперед и назад каждый раз, когда подъезжал пустой поезд».

Снаружи вокзальные площади Бисмаркплац и Винерплац также были запружены массами ожидающих поездов людей.

Среди этого хаоса и беспорядка 13 февраля из Клоцше в 21.41 вечера резко и явственно прозвучал сигнал общей воздушной тревоги, эхом разнесшийся по городу от западного района Фридрихштадт до восточных окраин. Свет погас повсюду на Центральном вокзале, оставались гореть только сигнальные огни в конце вестибюля платформы. Затем погасли и они. Однако люди оставались безразличными, отказываясь верить в возможность воздушного налета. Многие беженцы, которые несколько дней ожидали поездов, не желали оставлять свои места только потому, что это вполне могло быть 172-й ложной тревогой в Дрездене. Незадолго до этого прибыли из Кенигсбрюка два поезда с эвакуированными детьми из провинций, к которым подступала Красная армия.

Несмотря на толпы и замешательство в зале ожидания, к тому времени, когда начали падать бомбы, все поезда были отведены на открытое пространство. Из громкоговорителей донеслась команда спуститься в подвалы под платформами. В первый момент послушались немногие; но, когда стали падать бомбы, началось паническое бегство.