Разрушитель

Пока ехали через город, Алан успел поговорить с людьми, жалоб особо не было, только просили разрешения леса больше валить, чтобы дома семьям отдельно ставить, да несколько раз спрашивали, как будет с мастерскими и магазинами, за какие деньги ставить? Да кто в порту склады построит? Город, или купцам землю продадут?

– Лис, – подозвал Алан телохранителя, когда высокий, заросший бородой мужик задал в очередной раз вопрос о деньгах. – Напомни мне, чтобы я обсудил с Учителями банковскую систему и систему займов.

Ну а что? Пусть старые интриганы раскошеливаются, тут ведь что главное? Главное – условия сделать выгодные для обеих сторон.

Алан вздохнул, с печалью вспоминая старшего сына, без секретаря было очень сложно, хорошо хоть ксенята перестали отнекиваться от мелких поручений. Интересно, как там его мальчики? Как Зира? Следует попробовать присниться Туру и поговорить, узнать, как у них там дела? Пока Кэп привезет письма…

За высоким забором из толстых заостренных бревен спряталась целая деревня. В центре стоял круглый храм, а вокруг него лучами расходились низкие длинные постройки, некоторые уже накрытые крышами. Из труб стелился светлый дым, в окнах мелькали тени, у дверей стояли послушники в теплых серых сутанах с внимательными глазами и цепкими взглядами. А некоторые дома только строились. Казармы, мастерские, корпуса будущих школ. Турид с гордостью показывал Алану, где будет лабораторный корпус, где – конюшни и псарни, а где – мануфактура и всевозможные мастерские… Судя по скорости, с которой строилась Обитель, деньги у Учителей водились.

– Кир Алан! – К ним навстречу вышел знакомый Учитель, добродушный лысый толстячок, только вот имя его герцог запамятовал. – Мы вас ждали. Проходите в храм!

Он взмахнул рукой, приглашая в распахнутые двери храма.

– Отец Георг! – Турид первым сполз с лошади. – Какая радость, что вы вернулись! Тот опыт, что мы с вами затеяли, дал прекрасные результаты! Прекрасные!

– Это же хорошо, друг мой, – добродушно улыбнулся отец Георг. – Покажем гостям храм и посмотрим, что там у нас получилось.

Пока Алан подходил к возку, Ворон помог выйти Валии, а Сарх успел подать Паулине руку, которую она легко проигнорировала, с непринужденной грацией выскользнув на землю с противоположной стороны возка. Иверт довольно ухмыльнулся, но Волка это совершенно не расстроило, он только причмокнул с удовольствием, следя за женщиной алчным взглядом хищника.

– Позвольте вашу руку, кирена. – С серьезным лицом Алан протянул ладонь дочке. – Вы ведь будете сопровождать меня в храм?

– Конечно, отец, – скромно опустила взгляд Васька, а потом лукаво стрельнула глазищами из-под длинной челки.

– Кокетка, – вздохнул Алан и подхватил пискнувшую дочь на руки. – В кого ты такая?

– Она говорила, что я вся в вас, – вздохнула девочка. – Даже пальцы на ногах, как у вас.

Она… Васька больше не называла родившую ее женщину матерью, и у Алана язык не повернулся сделать ей замечание.

В храме они пробыли три часа, ради важных гостей брат Турид провел взывание, потом их угостили вкусным ароматным чаем и свежим хлебом, который пекли здесь же, на территории Обители. А потом все собрались в большой светлой комнате за главным залом, куда пригласили мастеров и зодчих.

Все это время Васька не отходила от Алана, вцепившись в его руку, она исподлобья зыркала на незнакомых мужчин и тихонько сопела где-то в районе пояса. Валия в основном молчала, изредка бросая на мужа задумчивые взгляды, и явно не слушала, о чем говорят, думая о чем-то своем. Интересно, о чем? Алан искоса наблюдал за женщиной и видел, как меняется выражение ее лица, как она прикусывает губу, а потом зализывает ее, и это движение, неосознанное и простое, бредило в душе какие-то смутные воспоминания и желания. Поэтому когда они выехали в сторону поселения Волка, Алан вздохнул с облегчением. Ему не нравилось то, что он начинал чувствовать к Валии. Это было ненужное чувство, лишнее, чуждое и опасное.

Алан стянул с головы вязаную шапочку – подарок Светики, тряхнул отросшими волосами, отгоняя странные мысли, и пустил коня вскачь вслед за уехавшим вперед Ивертом.

– Не люблю зиму, – сообщил он хмурому другу, придержав поводья, чтобы кони шли рядом. – Серо, сыро и тоскливо. Люблю солнце, море, тишину. Желтый песочек, пляж, чистая вода, рыбки… И официант, который подносит тебе коктейли. Эх, все познается в сравнении…

– Ты видел, как она на него смотрит? – Иверт не услышал слов друга. – У него есть племя, дом, стадо овец и табун лошадей, куда мне с ним тягаться?

Алан задрал голову к серому небу, вздохнул. Никогда не умела и не любила Виктория утешать великовозрастных влюбленных, особенно мужчин. Чего ныть? Добивайся или отступи.

– Вот не понимаю я тебя, Иверт, – оглядываясь по сторонам, сказал герцог. – Ты дерешься на дуэлях, разбиваешь морды за косые взгляды в сторону Маи, всем своим видом показываешь, что влюблен и у вас все серьезно, но стоит тебе остаться одному, как ты заявляешь, что любишь другую. Так в чем правда, друг?