Разрушитель божественных замыслов

Ганга нерешительно замерла, осторожно ощупала предмет и успокоилась – сапог, поняла она и хотела его отложить в сторону. Но сапог не поднимался, Ганга, хватая сапог, провела ладонью дальше и ухватила чью-то теплую ногу. Это было так неожиданно, что ей в голову ударила волна безотчетного страха. Бывшая шаманка, не помня себя, забыв все свои боевые навыки, в один миг превратилась в беззащитную женщину. Она истошно закричала и, как была на четвереньках, поползла очень быстро обратно, сбивая и сметая со своего пути все подряд. Она живо, не прекращая подвывать, добралась до выхода, пятясь задом. В какой-то момент ее движение было остановлено неожиданно возникшей преградой, ее зад во что-то ударился, и чьи-то руки обхватили ее бедра. Теперь Гангу захлестнул настоящий ужас. Перестав понимать, что происходит, она взвыла еще громче и лягнула ногой того, кто ее схватил. Сзади раздался сдавленный крик, и руки, держащие ее, разжались.

Она резво развернулась лицом к опасности и стала так же пятиться обратно – потеряв возможность ориентироваться, она полезла задом туда, откуда только что приползла. Мыслей не было в ее голове, страх вытеснил всё. Так, двигаясь опять задом, она доползла до сапог, и тут опять случилось то, чего она испугалась на выходе, – чьи-то руки ухватили ее за бедра, затем быстрыми рывками ощупали ягодицы, туго обтянутые кожаными штанами, и попытались ее удержать. Сквозь страх и ужас темноты нескончаемого, длинного, запутанного лабиринта, в котором она очутилась неведомым образом, одна мысль смогла пробиться в ее сознание: ЕЕ ХОТЯТ ЛИШИТЬ ДЕВИЧЬЕЙ ЧЕСТИ!

Больше всего на свете она боялась ее потерять, памятуя об условиях, перечисленных человеком. Она яростно лягнула насильника, и после повторного сдавленного крика руки, хватающие ее, разжались.

Не останавливаясь, девушка поползла вперед, стараясь оказаться подальше от ужасных рук, окруживших ее со всех сторон. Ганга, больно ударяясь коленями и выбивая дробь зубами, удирала, как ей казалось, из ставшей бесконечной повозки жениха, куда она так неосмотрительно забралась. Она заметила впереди просвет и поспешила к нему. Но ей преградил путь еле различимый на фоне виднеющегося спасительного кусочка света чей-то силуэт. Он поднял голову, и Ганга увидела, что вместо волос у него костяные гвозди, а из глаз на нее смотрели змеи.

– Ты кто? – спросил силуэт.

Больше выносить того, что происходило, она не могла. Взвизгнув как циркулярная пила, шаманка выхватила свой жезл и не думая запулила чем-то убойным в стоявший напротив ужас. Удар магии прошел сквозь него и врезался в следующего, появившегося в это самое время в проеме. Этот второй с воплем улетел, и опять наступила тьма.

– Ну все, с меня хватит! – прошипел кто-то, и силуэт исчез.

На какое-то время наступило затишье. Потом снаружи послышались шепотки.

– Эту тварь надо убить, – сказал кто-то.

– А как? Она атакует. Давай с двух сторон. Думаешь, получится?

– Не жнаю. Но попробовать штоит, – шепеляво, с кашлем ответил первый.

Орчанка сжалась, затравленно озираясь в темноте. На нее напали и хотели обесчестить, теперь после того, как не получилось, хотят убить.

Рассудок постепенно возвращался к ней, и она смогла немного собраться с мыслями. Судя по словам нападавших, ее хотят взять в клещи, с двух сторон. Ганга приготовилась дорого продать свою жизнь.

Когда две тени появились с разных сторон, она одного вынесла «воздушным кулаком», а на второго, голова которого появилась в прорехе парусины у ее ног, натравила духов и врезала со всей силы жезлом по голове. Оба нападавших – один с руганью и воплем, другой тихо и безмолвно – исчезли из видимости. Она одержала вторую победу и готовилась к дальнейшему сражению. Но все было тихо. Наконец она с горечью подумала, что, вероятно, орка и эльфара уже нет в живых, а этот гуляка где-то носится, отдавая долги. Оставив ее одну на растерзание чудовищам и врагам.

Я проснулся от шума и вопля, что произошло, не понимал. В повозке вместе со мной кто-то был, но сканер не показывал тревожные маркеры. Недолго думая я на всякий случай ментально излил немного страха, и он разлился по повозке. Присмотрелся.

От меня задом наперед по днищу повозки, на четвереньках убегала Ганга и вопила так, что могла бы разбудить мертвого.

Потом она остановилась и, еще громче вопя, направилась в мою сторону, но при этом как-то ухитрилась развернуться задом и так довольно быстро пятилась ко мне. Чтобы успокоить девушку и чтобы она не протаранила меня своей обтянутой штанами попой, я попытался осторожно схватить ее за бедра, стараясь остановить. Но она так ею виляла, что мои руки соскальзывали и только гладили ее. Неожиданно не переставшая орать, как будто ее резали, орчанка резко выбросила ногу назад и лягнула меня, как норовистая корова лягает неумелую доярку. Удар пришелся мне в правый глаз, и, не будь защиты Лиана, быть бы мне одноглазым.