Разрушитель кораблей

– Я уже поговорила с Бапи. Гвоздарь пару дней отдохнет за счет нормы босса. Даже Бапи хочет быть поближе к такой удаче.

– Он не разозлился оттого, что я потерял нефть и она достанется другим?

– Ну, есть такое. Но весь кабель вынесло вместе с тобой, и Бапи утешился. У тебя будет время поправиться, Ржавый Святой тому свидетель.

Звучало слишком хорошо, чтобы в это поверить. Гвоздарь еще раз хлебнул из бутылки. Он привык к тому, что обещания взрослых – пустые слова, и не собирался полагаться на них. Придется выйти на работу завтра же и доказать, что от него есть польза. Он осторожно подвигал плечом, мечтая, чтобы оно побыстрее зажило. Пара дней на зачистке проводов будет счастьем. Вообще, если ему в чем и повезло, так это в том, что завтра будет шторм.

С другой стороны, если бы не шторм, он бы вообще не полез в тоннель второй раз за день.

Гвоздарь сделал еще глоток, любуясь берегом. Ночью не видны нефтяные пятна на воде, только серебристые разводы от луны. И где-то далеко редкие красные и зеленые огни фей. Ходовые огни клиперов, пересекающих Залив.

Клиперы безмолвно уходили за горизонт. Скользили так быстро, что огни исчезали за изгибом земли в считаные минуты. Он попытался представить себя на палубе одного из этих судов, подальше от берега и от команды. Свободным и беззаботным.

– Грезишь наяву? – спросила Пима, забирая у него бутылку.

– Сплю почти, – ответил Гвоздарь, кивнув в сторону огней. – Никогда на таких не плавала?

– На клиперах? – переспросила Пима и покачала головой. – Ага, как же. Один видела у причала, с толпой охранников-полулюдей. Чтобы береговая мразь близко не подплыла, – она поморщилась, – собакорылые даже электричество по воде пустили.

Тик-Ток засмеялся.

– Помню, да. Я подплыл, и меня шибануло.

– А нам вытаскивать пришлось тебя, как дохлую рыбу, – скривилась Пима, – и нас тоже задело.

– Ничего бы со мной не случилось.

Лунная Девочка фыркнула:

– Собакорылые тебя бы живьем сожрали. Они всегда так делают. Едят мясо сырым. Прямо зубами рвут. Если бы мы тебя оставили, они бы твоими ребрами в зубах ковырялись.

– Забей. А вот получеловек, который охраняет Лаки Страйка… Как его зовут? – Тик-Ток помолчал, вспоминая. – Пофиг. Я его видел. Клыки огромные, но людей он не ест.

– А ты откуда знаешь? Те, кого он съел, ничего уже не расскажут.

– Козы, – вдруг сказала Пима. – Получеловек ест коз. Когда он здесь появился, он носил тяжести и ему платили козами. Мама рассказывала, что он целую козу за три дня съедал. Лунная Девочка, вообще-то, права, нечего с ними связываться. Они же монстры. Озвереют и откусят тебе руку.

Гвоздарь все смотрел на убегающие вдаль огни.

– Ты даже не думала, каково там, на клипере? Выйти в море?

– Не-а. – Пима покачала головой. – Наверное, очень быстро.

– Охренеть как быстро, – сказала Лунная Девочка.

– Быстрее всех, – добавил Жемчужный.

Все ребята смотрели на воду голодными глазами.

– Интересно, они вообще знают, что мы тут живем? – спросила Лунная Девочка.

– Мы для таких людей просто мухи навозные. – Пима сплюнула в песок.

Огни двигались. Гвоздарь попытался вообразить, каково это – стоять на палубе, нестись над волнами, лететь сквозь брызги и пену. Он много вечеров провел, разглядывая картинки с идущими под парусами клиперами. Картинки он украдкой вырывал из журналов, которые Бапи держал в ящике в своей конторе. Но это было самое близкое знакомство Гвоздаря с клиперами. Он часами смотрел на хищные изящные силуэты, на паруса, на подводные крылья, на идеал, такой далекий от ржавых развалин, на которых ему приходилось ежедневно работать. На красивых пассажиров – они улыбались и пили.

Парусники обещали скорость, соленый воздух, бесконечный горизонт. Иногда Гвоздарю мечталось просто шагнуть на страницу и оказаться на носу клипера. Хотя бы в воображении уплыть от ежедневной изнурительной работы по разборке. А иногда он просто рвал картинки и выкидывал клочки. Он ненавидел журналы за то, что они манят его недоступным. Тем, о чем он и не узнал бы, не увидев эти паруса.

Ветер переменился. По берегу понесло черные клубы дыма, ребят обволокло копотью и пеплом. Они закашлялись, давясь, пытаясь глотнуть чистого воздуха. Ветер снова сменился, но Гвоздарь все кашлял. Наверняка это нефтяные испарения. В груди и легких чувствовалась тяжесть, во рту появился привкус нефти.

Когда унялся кашель, клиперы исчезли. А ветер снова принес дым.

Гвоздарь горько улыбнулся, вдыхая кислый запах. Вот к чему приводят все эти мечты о клиперах. Забудешь смотреть вокруг и траванешься едким дымом. Он хлебнул еще и передал бутылку Жемчужному.

– Спасибо за подарок, – сказал он. – Не знал, что «Черное легкое» такая крутая выпивка.

– Крутая выпивка – для самого везучего, – улыбнулась Лунная Девочка.

– Ему везет, – кивнула Пима. – Я никого такого же фартового не знаю.

Они изучили приношения, скопившиеся за вечер. Еще один жареный голубь – его Гвоздарь отдал товарищам. Коробочка самокруток. Бутылка дешевого пойла от самогонщика Джима Томпсона. Тяжелая серебряная серьга. Раковина, отполированная морем. Полкило риса.