Разрушитель кораблей

– Отвернись, Призрак, – сказал Ошо. – Они больше не люди. Это просто отродья. Тебя это не касается.

Солдатики гнали пленников к кучам мусора, поднимая бетонную пыль.

Когда Мыш осмелился снова посмотреть на них, они уже затерялись среди остальных. Несколько грязных точек вдалеке. Но Ошо перехватил его взгляд и ткнул Мыша в ребра прикладом.

– Последнее предупреждение, Призрак. Никто не должен заподозрить, что ты не предан нам всем сердцем, иначе никогда не станешь рядовым.

И Мыш, к своему вечному стыду, отвернулся от пленников и сделал так, как ему было сказано.

Ему до сих пор было противно от самого себя. Стоя на посту на крыше, он видел облака бетонной пыли и слышал грохот в полумиле.

Щеку все еще жгло там, где красовалась метка Гленна Штерна, но боль уже проходила. Хотя его все еще звали половинкой и спихивали на него всю работу – принести воды, почистить котлы, приготовить оленя, которого они подстрелили, – ему уже дали мачете и кислоту, и он стоял в карауле наравне со всеми.

Да, он стал их псом, но это было лучше, чем трудиться на сборе мусора. Его кормили, ему дали оружие, а стоять в карауле было несложно.

Его пугали эти мысли. Пленников поглотило море работы, а он был свободен. Ему это не нравилось.

Все это не имело ровно никакого смысла. Он ничего не сделал, чтобы оказаться там, где оказался. Поток войны подхватил его и понес, и городок Баньян тоже. Всех их поглотил прибой. По непонятным ему самому причинам он вынырнул на поверхность и смог дышать, а остальные тонули.

Его родители были глубоководными христианами и всегда говорили, что мир движется таинственным путем, который запланировал для него Бог.

Глядя на шум, рев и грязь, на мусор, на покрытых пылью рабов, Мыш думал, что даже если какой-то план и есть, то этот план глуп и жесток.

Где-то вдалеке послышались выстрелы.

Он не знал, кто сражается сейчас. Это мог быть и Объединенный патриотический фронт, и Армия Бога, и Туланская кампания, и Волки Тейлора, и Ополчение свободы. Догадаться нельзя. Просто очередные выстрелы.

Пузан подошел сзади и хлопнул его по плечу:

– Пошли, Призрак. Мы идем в патруль. Догадайся, кто пойдет первым? – и рассмеялся, потому что ему это казалось смешным.

29

К середине второго дня Маля с Тулом добрались до Моховой земли. Дважды им приходилось делать крюк и огибать патрули, которые почувствовал Тул, поэтому путь их получился извилистым. Однако в конце концов глазам их предстала широкая топкая долина реки Потомак.

Маля два раза бывала в Моховой земле вместе с доктором, но каждый раз она оставалась на отшибе, пока доктор уходил вглубь выменивать лекарства у солдат, которые привозили сюда товары с черного рынка.

Пока есть река, есть и транспорт, говорил доктор. Лекарства возили вверх по реке, оттуда, где большие мусорные компании и их рабочие продавали лекарства войскам, а вниз по реке возили оружие. Волшебным образом оно пересекало линию фронта, чего никогда не случалось с армиями и бунтовщиками.

Еще больше оружия и пуль для борьбы.

– Почему они продолжают сражаться? – однажды спросил Мыш. – Разве не проще перестать? Все начнут зарабатывать больше денег.

Маля чуть не рассмеялась. Он повторил слова, которые ее отец твердил каждый вечер много лет подряд.

– Они глупые. Или безумные, – ответила она.

А доктор Мафуз покачал головой:

– Не безумные. А если и безумные, то рационально. Для тех, кто сражается за свои идеалы, не бывает слишком высокой цены. Они не могут сдаться. Они сражаются не за деньги и не за власть, нет. Они хотят уничтожить своих врагов. И даже если они при этом уничтожат весь мир, это будет того стоить, потому что они убьют предателей.

– Но они же называют предателями друг друга, – заметил Мыш.

– Разумеется. Это старая традиция этих мест. Думаю, что первым поставил под вопрос патриотизм своих политических противников очень умный человек.

А теперь Маля и Тул прятались в джунглях на окраине городка. Он выглядел так же, как она помнила. Войска на отдыхе. Шлюхи. Выстрелы, выпивка, наркотики, смех и крики. Постоянно бабахали пушки, как будто фейерверк в честь весеннего праздника здесь не умолкал. Здесь устраивали бои на аренах, употребляли «красный потрошитель», и из теней за прохожими следили налитые кровью глаза. Мафуз не хотел брать ее с собой, и ее это только радовало.

На реке виднелось несколько парусов. Наверное, контрабандисты на маленьких яликах. Богатых тут нету. Когда она была здесь последний раз, на реке выли катера на биодизеле, мчащиеся по приказу Гленна Штерна и его солдат.

Она смотрела на солдат и на шлюх. И вдруг испугалась, разглядев одного из них получше. На голой груди у него зеленел татуированный крест, а приглядевшись, она заметила блеск алюминиевого амулета на шее. И они все были такие. С крестами и амулетами.

– Армия Бога, – прошептала она и сделала несколько шагов назад, готовясь бежать. – Это Армия Бога.

Тул схватил ее за руку, остановив.

– И что это меняет?

– Здесь был Объединенный патриотический фронт.