Разрушительница пирамид

И стал меня целовать. Очень хотелось оттолкнуть его и наговорить гадостей, но еще больше хотелось, чтобы он продолжал. Пока я пыталась с этим разобраться, мы оказались в его комнате. Куда меня, кстати, внесли на руках. Если честно, к тому моменту соображала я плохо, чему смело могу приписать все последующие действия. Савва, напротив, похоже, очень хорошо знал, что делает. Закончилось это вполне предсказуемо. Однако у всего этого был плюс, который перевешивал все возможные минусы: в ту ночь я была абсолютно счастлива. И под утро уснула на плече Саввы в полном блаженстве.

Пробуждение не было столь приятным. Проснулась я оттого, что за дверью работал пылесос. Комнату заливал солнечный свет, Саввы рядом не оказалось. Вот тут я затосковала, дважды обозвала себя дурой и один раз идиоткой. Нажила себе еще одну проблему – влюбилась в совершенно неподходящего парня! Теперь начнутся страдания, сожаления и прочее, как будто мне и без того мало беспокойства.

Тут распахнулась дверь, и в комнату вошел Савва с подносом в руках.

– Привет, – сказал он, сияя, точно новенькая монета, и устроился у меня в ногах, поставив поднос на резной столик рядом с кроватью. На подносе – чашка кофе, бутерброды, апельсиновый сок и розочка в скромной вазе.

– Который час? – спросила я.

– Десять, – ответил Савва, убрав улыбку.

– А ты с этой хренью по всему дому шел?

– Что за хрень ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… кто кофе готовил?

– Я сам. Думаешь, я не способен сварить кофе и бутерброды нарезать?

– Народ торчит в кухне? Обязательно было ставить всех в известность?

– А чего таиться? – удивился он. – Все равно всю эту кодлу на свадьбу звать.

– Какую свадьбу, идиот?! – зашипела я.

– Ева, ты себя слышишь? Жениться на тебе может только идиот? У тебя явно заниженная самооценка.

– Нормальная у меня самооценка. А твои шуточки…

– Я не шучу. Я делаю официальное предложение. Выходи за меня, будем жить долго и счастливо.

– С какой стати? Не стоит принимать минутную слабость…

– Минутную?

– Прекрати! – Я хотела заорать, но вместо этого зашипела.

– Мне твоя слабость понравилась, – сказал он с серьезной миной.

– Приличные люди сначала признаются в любви, а потом замуж зовут.

– Я что, не признавался? Раз сто за ночь сказал.

– Это не считается.

– А-а-а… – протянул Савва. – Ладно. Ева, я тебя люблю. Пей кофе, а то остынет.

– Вот же гнусная натура, не мог все не испортить!

– Достала ты меня, дорогая, – посуровел Долгоруков, и я испугалась, что он, чего доброго, уйдет, но он меня поцеловал.

Кофе, само собой, остыл, однако в любви Савва признался мне по всем правилам, пусть и с третьей попытки.

Через пару часов я его погнала из комнаты. Сама выходить не спешила. Если честно, испытывала неловкость. Такое событие, а в доме, как на грех, полно народу. Однако очень скоро мои мысли потекли совершенно в ином направлении. Со всей этой историей надо поскорее заканчивать, раз уж у меня свадьба на носу, и выход мне виделся только один.

В общем, я скоренько приняла душ и появилась в кухне, где была встречена аплодисментами, непродолжительными, но бурными.

– Ночью было шумно, – хмыкнула Пелагея.

– Вы что, под дверью подслушивали? – съязвила я.

– Если бы. Счастливые не только часов не наблюдают, но и за громкостью не следят.

– Поздравляем, – радостно заголосил Маскик.

– Ага, – подхватила Пелагея. – Савва с подносиком – это зрелищно. Допрыгался наконец.

– А где мама? – с беспокойством спросила я, не досчитавшись одного члена коммуны.

– Нам позвонил папа, – сообщил Максик. – И мама пошла устраиваться на работу. На собеседование, я хотел сказать, но я не сомневаюсь: мама блестяще справится.

– Может, и хорошо, что мамы нет, – кивнула я. – Я много размышляла над сложившейся ситуацией и пришла к выводу: ключевая фигура у нас – Каверин. Ему наверняка известна роль мента в деле о гибели семьи Чуйкова, если он действительно шантажировал Осмолова. И вполне вероятно, он знает, кто убил старика, в смысле, к кому мог обратиться Олег, если это его рук дело. Ограбление, я имею в виду.

– Я не все понял, – заволновался Максик, Пелагея ткнула его локтем в бок.

– Я тебе попозже растолкую. Ну и что дальше? – обратилась она ко мне.

– Надо заставить Каверина сказать правду.

– Похитим и будем пытать? – спросила Пелагея, Максик тут же завопил:

– Я категорически против! Истязать живое существо…

– Не надо никого истязать, – перебила я. – Для таких, как Каверин, главное в жизни – деньги. Вот и ударим по самому больному. У него ведь подпольное казино?

– Предлагаешь совершить налет? – с серьезной миной уточнил Савва.

– Налет – пережиток девяностых, а мы современные люди. Как думаете, если наш выигрыш составит несколько миллионов, он решится рассказать нам правду? Учитывая, что подобное может стать традицией и его бизнес попросту накроется?

– Интересный план, – кивнул Савва. – А как мы выиграем?

– Есть идея.

Все трое уставились на меня с большим сомнением.

– Ева! – укоризненно произнес Максик. – Такая девушка, как ты, не опустится до жульничества.