Разум. Что значит быть человеком

Когда мы позволяем обработке «снизу вверх» наполнить нас и выводим восприятие за пределы нисходящих концепций о том, что «я» единично и индивидуально, а разум принадлежит только нам и находится внутри, удастся почувствовать нечто большее. В предыдущей главе мы видели, что личная, основанная на теле идентичность способна оказаться в подвешенном состоянии после несчастного случая, что указывает на ее сконструированную природу. Проведение сенсорного потока было не менее реальным, чем сконструированное чувство «я». Не может ли наше чувство «я» аналогично включить в себя нахождение «между»? Не формирует ли чувство принадлежности то, кто мы есть? Чувствуете ли вы эту связь, входя в комнату к близким друзьям? Общаясь с родными, ощущаете ли совместную, соединяющую историю? Если у вас начались некие отношения, которые кажутся подлинными, не почувствуете ли себя по-другому благодаря этой связи, когда в следующий раз поприветствуете нового друга? Сумеете ли ощутить в этих отношениях, в возникающей междуразделенности не только связь, но и чувство большего «мы»?

Я охотно готов признать, что это понятие «мы-идентичности» легко окажется проекцией моего разума, острым желанием испытать что-то большее, нежели просто одинокое «я». Как говорится, мы рождаемся, живем и умираем одинокими. Вероятно, так оно и есть. Но я тоскую по чему-то большему. Видимо, именно эта тоска ведет к сконструированному представлению, что какой-то «разум между» действительно существует и соединяет нас по-настоящему. А может быть, это лишь необоснованное желание. Сомневающийся разум строит сценарий, в котором такой взгляд выглядит нелепо: разум находится в теле, и все. Нужно довольствоваться его расширением за пределы головного мозга. Но недоверчивый разум идет дальше. Вероятно, мнение многих ученых, что разум находится только в голове, и вправду верно. Может быть, разум — лишь одиночный акт, помещенный в череп? И фраза «больше ничего нет, ребята» верна?

Когда я обучался психиатрии, у меня было странное ощущение, что помещать разум только в голову или даже в организм неправильно. Казалось, есть нечто большее, о чем не говорили, но что можно почувствовать, сидя с семьей в трудную минуту или в группе коллег-ординаторов во время попыток постичь смысл этих вопросов. Существовал семейный разум и групповой. В этой коллективной психике рождалось чувство того, кто мы такие, — не просто формировалось под влиянием сигналов от других людей, а жило в каком-то море между нами, не только внутри.

А если это «большее» — не просто психическая конструкция под влиянием желаний, а реальность? Если изучаемый нами разум — может быть, с субъективными текстурами в сознании и, безусловно, не всегда осознаваемый энергетический поток и обработка информации, а также самоорганизующаяся эмерджентность — находится не только внутри нас, но и в полной мере между нами? Если мы, как рыба, не замечающая окружающего ее океана, тоже не видим психического моря вокруг? Что бы это значило? Тогда я не мог это выразить, но был уверен, что это очень важно. К чему же ведет то, что разум находится и между, и внутри?