Разум на пути к Истине

Вы не дали мне настоящего решения на вопрос мой о повторении в вопросах и ответах в книге святого Варсануфия Великого, и, конечно, не от незнания литературы, а от смирения Вашего. И понадеялись, что мы спросим о сем у Степана Петровича Шевырева. А мы, написавши к Вам, не стали уже его о сем вопрошать. Говорили о «разуме», который переводят «ведение», «знание»; он с нами согласен, но, во всяком случае, можно переводить так. В 25-м слове святого Исаака написано: Пять тысящь лет <нрзб.> управляху миром образи разума. А в русском переводе: Разные виды знания управляют миром. А разуму и места нет. А он, кажется, господственный над знанием и ведением есть. Не знаю, как в этом с ними помириться?

Вы теперь, верно, уже получили и просмотрели наше поправление 1-го слова святого Исаака и замечания на 41 слово.

За верность рукописи святого Григория Паламы я не ручаюсь; хотя это и нехорошо, но, может быть, цензор сделает нам снисхождение и поправит с греческого текста.

Лексикона греческого мы еще не получили, ожидаем ныне или завтра приезда монахинь. Не знаем, какой Касовичев, только нам нужен греко-русский. По испытании Вас уведомим, оставим ли оный или попросим о другом.

Переводы из «Добротолюбия» на русский язык приятно видеть и сличить с славянским. Но лично Вам известно, что в издании «Христианского чтения»[97] немало помещено из «Добротолюбия» отеческих писаний; может быть, и переводивший имеющиеся у Вас слова имел также и оные в виду. Присланный Вам реестр по указателю выписанных мест есть в «Христианском чтении».

Испрашивая на Вас и на все семейство Ваше мир и благословение Божие, с почтением моим остаюсь недостойный Ваш богомолец многогрешный иеромонах Макарий.

8 августа 1852 года.

Девятого августа, вчера вечером, приехали наши монахини, привезли нам драгоценный подарок: книгу святого Варсануфия[98]. Спаси Вас Господи за содействие в сем важном труде и великом деле.

Лексикон получили, и, кажется, будет способен к нашему делу, но еще не совсем рассмотрел; тогда напишем Вам, нужно ли будет из Саратова выписывать или нет.

28. И.В.Киреевский — Иеромонаху Макарию

От всего сердца уважаемый Батюшка! Вчера ввечеру получили мы письмо Ваше и рукопись перевода Исаака Сирина с болховским купцом В.Н. Куркиным, а сегодня еще письмо по почте от 8 августа. Но сегодня с самого утра я должен был ждать по делу нашего процесса[99] и потому не мог просмотреть замечаний Ваших на перевод Троицкой академии и только половину Вашего перевода 1-й главы Исаака Сирина успел прочесть и сличить с переводом лаврским и паисиевским. До сих пор мне кажется, во всех тех местах, где Вы отступаете от перевода лаврского, Вы совершенно правы и смысл у Вас вернее. Но, несмотря на это, мне кажется, что перевод Паисия все еще остается превосходнее, и хотя смысл в нем иногда не совсем ясен с первого взгляда, но эта неясность поощряет к внимательнейшему изысканию, а в других местах в словенском переводе смысл полнее не только от выражения, но и от самого оттенка слова. Например, у Вас сказано: Сердце, вместо Божественного услаждения, увлечется в служение чувствам. В словенском переводе: Разсыпается бо сердце от сладости Божия, в служение чувств.

Слова разсыпается от сладости, может, и неправильны по законам наружной логики, но влагают в ум понятия истинные, и, между прочим, это дает разуметь, что сладость Божественная доступна только цельности сердечной, а при несохранении этой цельности сердце служит внешним чувствам.

Также выражение: Иже истиною сердца своего уцеломудряет видение ума своего —

дает не только понятие о исправлении сердечном, но еще и о том, что пожелание нечистое есть ложь сердца, которою человек сам себя обманывает, думая желать того, чего в самом деле не желает.

Впрочем, может быть, я вижу в этих выражениях и излишнее; главное было в прямом смысле, а оттенки — вещь посторонняя.

Прочтя все слова и все замечания, я сообщу Вам мое мнение, потому что Вы приказываете мне это сделать. Митрополиту думаем мы отвезти Ваши рукописи завтра, если Богу будет угодно.