Разум в огне. Месяц моего безумия

Меня охватила ярость при виде такого соседства. Да как они смели поместить меня сюда? Моя злость перекрывала все остальные эмоции, даже страх, и я взорвалась. Несколько недель я была сама не своя, но истинный ущерб, нанесенный моей психике, только сейчас проступил на поверхность. Вспоминая то время, я понимаю, что поддалась болезни, позволив всем личным качествам, которые считала ценными – терпению, доброте, учтивости, – просто испариться. Я стала рабыней махинаций своего воспаленного мозга. В конце концов все мы являемся лишь суммой составляющих, и, когда организм нас подводит, все добродетели, которыми мы дорожим, приносятся в жертву болезни.

Я еще не умерла. Еще не хватало умереть из-за него – из-за этого оператора из лаборатории.

Я почему-то убедила себя, что виноват в моем состоянии оператор из лаборатории МРТ, который флиртовал со мной во время процедуры.

– А ну, вытащите меня отсюда! СЕЙЧАС ЖЕ! – командным тоном приказала я. Стивен взял меня за руку; мой деспотический тон его испугал. – Я не собираюсь оставаться в этой палате!

Я не могу умереть здесь. Рядом с этими уродами.

К моей кровати подошел врач.

– Да, сейчас мы вас переведем.

Я испытала триумф, восторг от своей новообретенной силы. Люди слушаются меня, когда я им приказываю! Чем переживать, что моя жизнь выбилась из-под контроля, я сосредоточилась на всем том, что придавало мне сил. Медсестра и медбрат выкатили мою кровать из комнаты и перевезли меня в соседнюю отдельную палату. Когда мы поехали, я схватила Стивена за руку. Мне было его жаль. Он не знал, что я умираю.

– Мне жаль тебя расстраивать, – тихо проговорила я, – но я умираю от меланомы.

Стивен выглядел усталым.

– Прекрати, Сюзанна. Не говори так. Ты не знаешь, что с тобой не так.

Я заметила, что его глаза полны слез. Ему это не по плечу. Вдруг ярость заклокотала во мне с новой силой.

– Я знаю, что со мной не так! – закричала я. – Да я в суд на него подам! Останется без последней рубашки! Думает, можно вот так просто подкатить ко мне, а потом бросить меня умирать? Нет, так нельзя! О, в суде я его уничтожу!

Стивен резко выдернул руку – как будто обжегся.

– Сюзанна, прошу, успокойся. Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Парень из лаборатории МРТ! Он приставал ко мне! И у него-то нет меланомы. Все, я подаю в суд!

Молодой врач прервал мои бредни:

– Дома, пожалуйста, ознакомьтесь с этой информацией. Если хотите, могу порекомендовать хорошего дерматолога. К сожалению, мы больше ничем не можем помочь. – В клинике мне провели компьютерную томографию, стандартный неврологический осмотр и сделали анализ крови. – Мы вас выписываем и советуем завтра же утром обратиться к неврологу.

– Выписываете? – воскликнул Стивен. – Вы ее отпускаете? Но вы же так и не выяснили, что с ней, и припадок может повториться. Как можно просто взять и отпустить ее?

– Мне очень жаль, но припадки – очень распространенное явление. Иногда бывает, что они больше не повторяются. Но это приемная «Скорой помощи» – мы не можем оставить ее здесь и наблюдать. Мне очень жаль. Советую вам завтра же утром обратиться к неврологу.

– А я на этого лаборанта все равно в суд подам!

Терпеливо кивая, врач покинул нас, чтобы заняться ожидавшими его пациентами с огнестрельными ранениями и передозировками.

– Надо позвонить твоей маме, – сказал Стивен.

– Зачем? – возразила я, и мой голос поменялся – стал мягче. Я снова стала прежней собой. Маниакальные эпизоды проходят так же быстро, как возникают. – Не хочу, чтобы она волновалась.

Мама по природе тряслась из-за каждой мелочи, и до сих пор я так до конца и не рассказала ей обо всем, что со мной творилось.

– Я должен ей позвонить, – не унимался Стивен и все же выпытал у меня ее домашний телефон.

Он вышел в коридор, и после двух невыносимо долгих гудков трубку снял Аллен – мой отчим.

– Алло, – сонно проговорил он с сильным акцентом, сразу выдававшим в нем жителя Бронкса.

– Аллен, это Стивен. Я в больнице. У Сюзанны был припадок, но сейчас все в порядке.

Донесся мамин крик:

– Аллен, кто это?

– С ней все будет в порядке. Ее отпустили, – продолжал Стивен.

Мама ощутила волну подступающей паники, но Аллен сохранял спокойствие. Он велел Стивену отвезти меня домой и ложиться спать и пообещал, что утром они приедут. Позднее Аллен рассказывал, что, когда он повесил трубку, они с мамой переглянулись: была пятница, тринадцатое.

Маму охватило дурное предчувствие, и она начала плакать, не в силах совладать с собой: она не сомневалась, что со мной что-то серьезное. Это был первый и последний раз, когда она позволила себе целиком поддаться эмоциям; в кошмарные месяцы, последовавшие за этим днем, она не сорвалась ни разу.

* * *