Читаем Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих полностью

Знания Лилла о самом себе свидетельствуют о том, что он сомневается насчет христианства как усвоенной альтернативной веры. Он считает, что достоинство человека опирается на скептическое отношение к доктрине, а это, разумеется, догмат веры. Как он признается, он не может не верить, что для людей было бы лучше разделять его представления о реальности и человеческом достоинстве, нежели представления Билли Грэма.

Заявлять, что верно лишь какое-то одно мнение обо всех религиях (а именно – о том, что все они равны), не менее узко, чем настаивать на истинности одной веры. Все наши убеждения насчет религии исключительны, но по-разному.

3. Сохранение религии в рамках частной жизни

Еще один подход к религиозным раздорам дает людям возможность втайне считать свою веру истинной, проповедовать ее и вместе с тем утверждать, что религиозные убеждения – личное дело. Такие влиятельные мыслители, как Джон Роулз и Роберт Оди считали, что в общественно-политических дискуссиях мы можем отстаивать нравственную позицию, лишь опираясь на светский, нерелигиозный фундамент. Роулз широко известен настоятельными требованиями, чтобы религиозные взгляды, которые он называет «всеобъемлющими», были исключены из широкого обсуждения[28]

. Недавно множество ученых и философов подписали «Декларацию в защиту науки и секуляризации», призывающую главу нашего правительства «не допускать религиозного влияния на законодательные или исполнительные акты[29]. В число подписавшихся вошли Питер Сингер, Э. О. Уилсон, Дэниел С. Деннет. Например, философ Ричард Рорти заявил, что вероисповедание должно оставаться строго частным делом и ни в коем случае не всплывать в обсуждениях общественной политики. Прибегать к аргументам, опирающимся на религиозные убеждения, – значит просто обрывать разговор, точнее, переводить его в русло, где его не может продолжать неверующий[30]
.

Тем, кто считает этот подход дискриминационным с точки зрения религии, Рорти и его сторонники возражают, что подобная политика обусловлена чистейшим прагматизмом[31]. Против религии как таковой они ничего не имеют и не стремятся контролировать религиозные убеждения – до тех пор, пока они остаются личным делом. Но постоянно обсуждать религию на публике – значит возбуждать рознь и зря тратить время. Мнение, основанное на религии, считается сектантским и спорным, в то время как нерелигиозное обоснование нравственных взглядов воспринимается как всеобщее и доступное всем. Следовательно, публичные обсуждения должны быть светскими, а не религиозными. Безотносительно к каким бы то ни было откровениям свыше или конфессиональным традициям нам следует работать сообща над насущными проблемами нашего времени: СПИД, бедность, недостатки образования и т. п. Мы должны держать свои религиозные взгляды при себе и объединиться вокруг политики, которая наиболее «эффективна» для большинства людей.

Однако Стивен Л. Картер из Йеля возражает, что невозможно не учитывать религиозные взгляды, если речь идет о тех или иных нравственных суждениях.

Стремление вынести на публику обсуждения, в которых отсутствует религиозный компонент, неважно, какими бы продуманными они ни были, неизбежно подаст приверженцам организованной религии сигнал, что, в отличие от всех, только они должны вступать в общественный диалог лишь после того, как отложат в сторону нечто наиболее важное для них[32].

Как может Картер делать подобные заявления? Начнем с вопроса о том, что такое религия. Кто-то скажет, что это одна из форм веры в Бога. Однако это определение не годится для дзэн-буддизма, приверженцы которого на самом деле вовсе не верят в Бога. Кто-то скажет, что это вера в сверхъестественное. Но это не относится к индуизму, приверженцы которого верят не в сверхъестественный мир за пределами материального, а только в духовную реальность в пределах эмпирической. Тогда что же такое религия? Это совокупность убеждений, объясняющих, в чем суть жизни, кто мы, на что должны тратить отпущенное нам время. Например, тому, кто считает, что материальный мир – единственный из существующих, что мы появляемся по случайности и после смерти просто исчезнем, самое важное – стараться быть счастливым при жизни и не позволять окружающим навязывать свои убеждения. Обратите внимание: хотя это не официальная, «организованная» религия, в ней есть основной сюжет, объяснение смысла жизни, а также основанные на них рекомендации о том, как следует жить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия – это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия – основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия – одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона – увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Джон Бартон

Религиоведение
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет

Великие ученые и интеллектуалы нашего времени Ричард Докинз, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и Дэниел Деннет однажды встретились за коктейлем, чтобы честно обсудить судьбу религии. Видео их беседы стало вирусным. Его посмотрели миллионы. Впервые эта эпохальная дискуссия издана в виде книги. Это интеллектуальное сокровище дополнено тремя глубокими и проницательными текстами Докинза, Харриса и Деннета, написанными специально для этой книги. С предисловием Стивена Фрая.Ричард Докинз – выдающийся британский этолог и эволюционный биолог, ученый и популяризатор науки. Лауреат литературных и научных премий. Автор бестселлеров «Эгоистичный ген», «Расширенный фенотип» и «Бог как иллюзия».Кристофер Хитченс – один из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, светский гуманист, писатель, журналист и публицист. Автор нескольких мировых бестселлеров, среди которых «Бог – не любовь».Дэниел Деннет – знаменитый ученый-когнитивист, профессор философии, специалист в области философии сознания. Деннет является одной из самых значимых фигур в современной аналитической философии. Автор книг «От бактерии до Баха и обратно», «Разрушая чары» и других.Сэм Харрис – американский когнитивный нейробиолог, писатель и публицист. Изучает биологические основы веры и морали. Автор бестселлера «Конец веры». Публикуется в ведущих мировых СМИ: The New York Times, Newsweek, The Times.Стивен Фрай – знаменитый актер, писатель, драматург, поэт, режиссер, журналист и телеведущий.

Дэниел К. Деннетт , Кристофер Хитченс , Ричард Докинз , Сэм Харрис

Религиоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука
Россия и ислам. Том 2
Россия и ислам. Том 2

Работа одного из крупнейших российских исламоведов профессора М. А. Батунского (1933–1997) является до сих пор единственным широкомасштабным исследованием отношения России к исламу и к мусульманским царствам с X по начало XX века, публикация которого в советских условиях была исключена.Книга написана в историко-культурной перспективе и состоит из трех частей: «Русская средневековая культура и ислам», «Русская культура XVIII и XIX веков и исламский мир», «Формирование и динамика профессионального светского исламоведения в Российской империи».Используя политологический, философский, религиоведческий, психологический и исторический методы, М. Батунский анализирует множество различных источников; его подход вполне может служить благодатной почвой для дальнейших исследований многонациональной России, а также дать импульс всеобщим дебатам о «конфликте цивилизаций» и столкновении (противоборстве) христианского мира и ислама.

Марк Абрамович Батунский

История / Религиоведение / Образование и наука