Читаем Разум полностью

Рассудок любого существа боится сам себя. Ему страшно выйти за привычные пространственные очертания, за устоявшееся восприятие времени, его пугают конфликты, разрушение житейского уклада и всего того, что неизбежно приходится преодолевать при выдвижении в будущее. Даже могучий ум пугается своих же прозрений. Например, Анаксагор из Клазимен (500 — 428) до н. э. представил Землю в виде плоского диска. Казалось бы, таким упрощённым пониманием должен быть достигнут предел его воображения в описании структуры мира. Иные небесные объекты так же следовало бы вообразить плоскими. Но нет! Солнце, вдруг, он видит шаром и даже в подробностях: раскалённый камень, размерами превосходящий Пелопонес.27

Какая разительная демонстрация недоверия к самому себе: видимое глазами не вызывает у него сомнения — это диск, а вот то, что зрению недоступно, можно отдать на волю рассудка. Отдал! Получил два категорически отличающихся результата. И что из того? Мыслительный гигант древности даже не заметил раздирающего противоречия: мироздание одно, а форма тел разная. Следующий этап размышлений просто обязан быть посвящён раскрытию закономерности: или найти объекты с промежуточными формами, или найти ошибку в имеющейся трактовке. Ничего этого не было сделано. Как понять такую ситуацию? Почему способности аналитика имеют выборочное приложение?

Данный пример показывает, что исследователь, такой каков он есть сам по себе, мало пригоден для решения познавательных задач в приграничной полосе с будущим. Для повышения применимости он должен себя доработать, доучить, т. е. умощнить–поднять своё сознание до степени соответствия атакуемому вопросу. Это есть приведение отношения воспринимаемой способности сознания и понимаемого пространства к единице. Или иначе: среда предстанет перед мыслителем лишь в том очертании, которое сможет отобразиться в его сознании. И какое бы сознание ни было, в нём никогда не отразится вся истина. Значит, и всякий результат, независимо от количества вложенного труда, следует рассматривать как промежуточный. Анаксагор ведь нашёл закономерности: ничто не возникает из небытия и во всём есть часть всего. Почему бы ему не выяснить суть бытия и небытия? Почему бы не узнать, какая часть диска вмещается в шар? Если бы он задал такие вопросы, то какие–то ответы последовали, но суть даже не в ответах, а в продолжении линии рассуждений. Какова должна быть мировая закономерность–процесс, чтобы из чего–то исходного под действием какой–то потребности по какому–то принципу в какой–то этапной завершённости изваять–создать сначала диск, потом шар, а потом … на поиск следующей градации форм мыслительной потенции Анаксагора не хватило. Так может его последователи определились более уверенно? За 2500 лет число любознательных превысило сотни тысяч энтузиастов. Это многие армии подвижников, тратящих свои жизни на раскрытие тайны небес.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука
Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?
Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Современное человечество накануне столкновения мировых центров силы за будущую гегемонию на планете. Уходящее в историческое небытие превосходство англосаксов толкает США и «коллективный Запад» на самоубийственные действия против России и китайского «красного дракона».Как наша страна может не только выжить, но и одержать победу в этой борьбе? Только немедленная мобилизация России может ее спасти от современных и будущих угроз. Какой должна быть эта мобилизация, каковы ее главные аспекты, причины и цели, рассуждают известные российские политики, экономисты, военачальники и публицисты: Александр Проханов, Сергей Глазьев, Михаил Делягин, Леонид Ивашов, и другие члены Изборского клуба.

Александр Андреевич Проханов , Владимир Юрьевич Винников , Леонид Григорьевич Ивашов , Михаил Геннадьевич Делягин , Сергей Юрьевич Глазьев

Публицистика