Разум

Поскольку слагаемые имеют размерность длины, то, не меняя их, следует приплюсовать к ним что–то с той же размерностью, но учитывающее время. Вырисовывается в воображении слагаемое из двух сомножителей, одно из которых известно — это „t ”. Второй множитель обязан иметь размерность: длина, делённая на секунду. В стане искателей ликование: действительно в природе существует такое соотношение и называется размерность скорости, т. е. км/с. Перемножение даёт «км», т. е. километр. Вроде бы получилось, но что делать с этим километром? Приплюсовать к координатам — не логично, к разностям — ещё нелепее. Наконец, вспышка очередного озарения: добавим к трём имеющимся одно четвёртое слагаемое вида v∙c, т. е. скорость, помноженную на секунду. Но что собой представляет эта самая „v ”? Если это аналоговая величина и изменяется в произвольных пределах, то сладить с уравнением будет не под силу. Запретим ей шалить! Пусть V = C, где С — скорость света. Почему? Да ни по чему! Просто потому, что автор сценария внёс в текст водевиля такую реплику, вот и всё научное объяснение. Тогда мёртвая формула (1) вроде оживает и принимает вид:

s² = (x₁ — x₂)² + (y₁ — y₂)²

+ (z₁ — z₂)² + сt. (3)

Задумано здорово, а получилось некрасиво. Ну что это в самом деле: все слагаемые, как слагаемые, имеют каждое собственную степень, а пристёгнутое сиротливо стоит неостепенённое. Если так оставить и разрешить ему иметь личное мнение, то хлопот с уравнением не оберёшься. Нечего ему выставляться, возведём и его в квадрат! Почему? Да ни по чему! Для сокращения дороги к премии. Формула стала серьёзнее и красивее, и даже появилось гипнотическое воздействие на читателя. Вот только, чтоб совсем сбить его с толку и время представим как разность двух отсчётов:

s² = (x₁ — x₂

)² + (y₁ — y₂)² + (z₁ — z₂)² + с 2(t₁ — t₂

)².

Далее начинается украшательство. Так, заменим разности в скобках конечными приращениями, от них перейдём к дифферен- циалам, перепишем курсивом и получим идола двадцатого века:

ds² = dx² + d

y² + dz² — c²dt² (4)

Последнее соотношение называется основным уравнением теории относительности. Основным потому, что есть ещё расширенные уравнения А. Фридмана (1888 — 1925). Формула (4) показалась незаконченной, поскольку в ней не отображена материя, как таковая. Несмотря на то, что координаты размещены в материальном пространстве, интуитивно просится в формулу ещё нечто для описания самого пространства, но не пространства вообще, а только его материального наполнения. Поразмыслив, внесли плотность этой материи, как усреднённый показатель её свойств. Итак, в школьное уравнение (1) энтузиасты от науки по прихоти своей внесли два дополнительные слагаемые, которые здесь приводить не станем в связи с их гротескностью. Одно из них учитывает плотность материи, а второе — время 44. Решить уравнение удалось Фридману. И, подумать только, какой неожиданный получился результат: действительно, вселенная зависит–таки от плотности и времени. Надо же такому случиться? Вот было бы трагично узнать, что в уравнение внесли два параметра, а в решении–ответе этих параметров не оказалось. А так обошлось! Более того, отныне вселенной предписывалось вести себя не иначе, а как того требуют уравнения.

А они велели ей расширяться, оставаться неизменной или сжиматься в зависимости от значения плотности. В мир вошло гипнотическое помрачение с названием: нестационарная вселенная. Почему бы не высказать удивление: а какой ей следует быть? Есть ли четвёртый вариант вселенной, например, прыгающая, смеющаяся, бурлящая, плачущая, вертящаяся в хороводе …? Сотни кафедр и факультетов, десятки институтов, миллионы людей, заворожённые научной экзотикой, бросились в погоню за очередным миражом. А тут ещё дерзкий Хаббл на людскую беду обнаружил красное смещение спектра и пригрозил коллапсом или большим взрывом. Ясное дело: от катастрофы можно отгородиться только щитом из диссертаций, книг, дипломов, званий и степеней. Их уже столько, что безопасность человечья почти обеспечена. Ещё чуть–чуть и …