Разум

Но, с другой стороны, людям, как задиристым представителям мира времени, выпала исключительная доля быть первыми. Только существам, выстоявшим под прессом времени, под силу вселенский никчемный прах превратить в светоч разума да ещё такого взлёта, что ему дано решать судьбу самого большого умника — сорроса. Это ли не повод возликовать и возгордиться? Ай да люди!

Более того, структура пространства, распростёртого единым массивом после распыления, начинается именно с мира времени. Он черпает материал для формы в залежах невостребованного праха, получает искру разума от сорроса и наполняет своим бытиём всё поднебесье, принимаемого человеком за единственную вселенную. Но она не единственная. Она всего лишь наша! В отличие от сонма прочих вселенных, недоступных для наблюдения материально сконструированному сознанию.³¹

Однако принципиальный не- достаток физиологического познания не в том, что он различает только одну нашу вселенную, а в том, что в ней способен распознать исключительно плотные структуры, т. е. так называемую материю. Всё, расположенное между твердями, восприятию не поддаётся и потому кажется отсутствующим. Невидимое не потому не видно, что оно обладает особым свойством невидимости, а потому, что инструмент, используемый для наблюдения, не приспособлен для отображения чего–либо иного, как только материального.

И такое положение не вызывает удивления: ну зачем первичному миру, едва приподнявшемуся от праха, создавать нечто особо универсальное, способное выполнять даже то, что встретится в неопределённом будущем? Ведь привнесение дополнительных качеств потребует усложнения конструкции оразумляющихся персон и всей атрибутики оразумления. Появится возможность знать больше, чем требуется для индивидуального соответствия. За возможностями последуют прихоти, на усмирение которых придётся расходовать восхожденческую потенцию? Ничего в мире не делается, если это не надо! Основываясь на таком здравом посыле, человека и его коллег по оразумлению намеренно лишили всякого отвлечения от уготованной роли — борца с конкретным конфликтом в определённой обстановке с наперёд заданной концовкой: слияние с прахом. От праха до праха — такова вечность для всех представителей ремонтного потока. В свою очередь, эта вечность вписывается рядовым звеном–отрезком в вечность сорроса, и так всё дальше в усложнение, в большую разумность, в меньшую численность.

Условный распылённый массив образовал уединённый объект. Предполагается, что он изотропный и однородный. Однако такое состояние массива невозможно обеспечить. Ведь для этого надо чтобы любая область в точности совпадала по всем параметрам с такой же областью, но взятой в произвольном месте массива. Для обнаружения различия понадобилась третейная сила невообразимой мощности, ибо пришлось бы подвергнуть анализу несусветное число разноудалённых частей. С учётом сортировки, подгонки и перетасовки потребовалось бы выполнить работу, превышающую возможности массива. Потому однородность всегда относительна. Это значит, что нет полной однородности. Но это также обозначает наличие выделенных областей, отличающихся от соседних. И поскольку каждая область составляет форму, в которой сосредоточено некоторое сознание, то возникшая отличительность ужé представляет собой персону, сущность, особь. Как только такое произошло, сразу вступают в силу законы мироздания, устанавливающие отношения между частями в составе общего массива. Первейшее побуждение возникновенца состоит в невозможности оставаться в том положении, которое оказалось на момент обретения формы. Но изменение положения — это начало процесса развития. А если развиваться, то исключительно в сторону повышения разумности. При возрастании разумности непременно надо соблюсти индивидуальное отличие от всех остальных существ, сколько бы их ни было. А как его определить? Вот на этом этапе проявляется главенствующая роль массива как первичной сущности. Она, будучи разумной, содержит в себе полную атрибутику понятий, присущих личности. Это цель и средства её достижения, из которых вытекает структурное представление, содержание и форма частей вместе с их соподчинённостью. Но такое самовыражение является основой для установления исходной причины, которая в неисчислимых следствиях устремится в подножья мироздания, порождая бытиё.

Отныне никакая великость и никакая малость не выйдут за пределы, очерченные первой причиной. Это момент установления законов мира. Этими законами устраняется полная свобода всякого, кто есть. Остаётся только свобода поиска и выбора пути следования своему предназначению, которое тонкой нитью вплетается в узор вселенной. Каждой персоне надлежит соответствовать себе.