Разум

Третьим недостатком современного подхода к старению стала подмена объекта исследования: продлевать жизнь намерены человеку, а экспериментальная нагрузка возлагается на … что угодно, кроме человека.² «Происходящая в последнее десятилетие технологическая революция в молекулярной биологии, расшифровка генома дрожжей, бактерий, нематоды, плодовой мухи, мыши и человека открывает беспрецедентные возможности для изучения генетических основ старения, что, в конечном счете, позволит разработать средства, улучшающие качество жизни пожилых людей.»

Или: расшифровка мухи открывает возможности для изучения основ старения людей. Значит, основы будут мушиные. Какими же тогда получатся пожилые люди? А ежели основы взять от нематоды, то это даст новый образец стариков? Может лучше по Скулачёву скроить ветеранов: «Опыты на мышах, которые относят–ся к млекопитающим и прошли схожим эволюционным путём, доказали: у зародыша можно «выбить» ген, уводящий его от рыбы».⁴⁰

Похоже, что учёные сами у себя уже давно отыскали ген, уводящий от разума.

«В 2002 году Нобелевскую премию получили Бреннер, Хорвиц и Салстон, которые проследили путь дробления клетки круглого червя нематоды до взрослого состояния. Оказалось, что у взрослой особи на 160 клеток меньше, чем положено. Клетки никто не съедает, — они обрывают жизненный путь по своей инициативе. Были найдены гены, которые программируют нематоду на харакири. Подобные гены были найдены у человека. Если бы не эти гены, у эмбриона не пропадали бы плавники между пальцами, не отмирали бы жабры, не рассасывался бы хвост.» ⁴⁰

И это на полном серьёзе, с немеряным учёным апломбом, за огромные вложения и в течение всей исследовательской карьеры. Почти по И. П. Павлову: „…какое плодотворное поле раскрылось бы для физиологического исследования, если бы немедленно после вызванной болезни или ввиду неминуемой смерти экспериментатор искал с полным знанием дела способ победить ту и другую» ⁴⁰

Исследования изначально и во веки впредь предполагаются только физиологические, т. е. беспредельное потрошение плоти, ибо о сознании–рассудке в данном программном послании не упоминается. Особо интригующе выглядит: с полным знанием дела. Каждый, решившийся спасти человечество, непререкаемо уверен, что ему это удастся и только таким приёмом, который избрал именно он. Если у червя оказался недобор клеток, если бы не харакири нематоды, если бы не было гена, уводящего от рыбы, если бы отсутствовало указание о полном знании дела, если бы …, да разве помыслил бы кто–то о жалком положении стариков? А так, при наличии обещающего материала, накопленного на бактериях, клетках, тараканах, птицах и прочей настырно живучей живности, мы враз ударим долгожительством по болезням и старости.

Повторим написанное несколькими страницами ранее: «Тело не является массивом с некоторыми усреднёнными параметрами, не есть этакой однородностью, изменяющейся разве что плотностью. Это прежде всего скопище сущностей. У каждой из них личный начертанный путь развития, а значит, и своё понимание процесса потребления и очищения, отношения к среде и влияния на среду, своя связь с соседями и личный взгляд на своё назначение».

Лабораторная крыса — это существо начальных участков плоскостного мира. Значит, в её плоти отсутствуют органы, дающие возможность отображать всю

вторую координату пространства. В сознании животного воспроизводится только часть второго направления бытия. И крыса вовсе не воспринимает высоту. То, что она способна перемещаться в трёхмерной области, понимаемо лишь человеком. Это он видит объём. Крыса же всякие свои перемещения укладывает в понятие плоскости. Для неё движение вверх и вниз не отличается от бега по как угодно извитой поверхности, в которой различает всего лишь длину и ширину. До того уровня, чтобы приобрести понимание высоты, ей необходимо освоить весь плоскостной путь, выдвинуться в объёмное междумерье и осознать замедление двумерного времени с попутным выплыванием из будущего нового времени, характерного для трёхмерья.³¹ На весь такой маршрут потребуются эпохи. Пока же всё, связанное с высотой, для крысиного рассудка располагается в невообразимом грядущем. Но коль нет восприятия объёма, то нет и телесных органов, реагирующих на объём. У крысы есть сердце, почки и остальной набор телесных элементов. Но каждый из них представляет собой двумерную функциональную конструкцию, хотя и собранную в объёмном исполнении. Сердце крысы не затрепещет, как людское, при воспевании полёта над плоскостью. Для неё понятие над невозможное. Ничего не может быть такого, что не касается поверхности, не опирается на неё или отделяется от неё. Хотя она и может смотреть сверху вниз на объект, но способности различить объёмность у неё нет, она распознает только плоскую проекцию предмета на собственное видение–восприятие.