Олег Владимирович Кашин

Развал. Действующие лица свидетельствуют

От автора

С тем, что наша родина – СССР, спорить сегодня не принято. Ностальгия по советским временам давно превратилась в полноценную отрасль российского шоу-бизнеса. «Дискотеки восьмидесятых» собирают гораздо более внушительные аншлаги, чем концерты любых современных звезд. Советское кино пользуется неизменным спросом в магазинах, торгующих DVD-дисками. Литературоведы предсказывают новый всплеск моды на советскую литературу. Снос мемориального Ту-154 на ВДНХ или реконструкция «Детского мира» вызывает у общества протест, значительно превосходящий по накалу выступления защитников любого памятника старой, дореволюционной Москвы – слова о «нашем советском детстве» звучат гораздо убедительнее, чем слова о неоклассицизме или модерне. «Советское детство» – это понятнее и ближе.

Но эта книга – совсем не о ностальгии и тем более не о детстве. То есть, конечно, мне было приятно и интересно разговаривать с людьми, которые были постоянными героями программы «Время» в те годы, когда я был ребенком, но вряд ли это можно назвать определяющей чертой моих героев. Не думаю, что кто-то сегодня скучает по члену политбюро ЦК КПСС Виталию Ивановичу Воротникову или по лауреату Ленинской премии крестьянскому поэту Егору Исаеву, которого советская власть так и не сумела, хоть и пыталась, сделать полноценным литературным классиком. И я тоже по ним не скучаю.

Писатели, чиновники, политики, литературные и медийные начальники прошлой и позапрошлой эпох. Старые коммунисты и демократы первой волны. Те, кого называли жидомасонами, и те, кто до сих пор не может отмыться от клейма «антисемит» – когда-то их знали все, а теперь мне приходится, прежде чем рассказывать о них, объяснять читателю, кто, собственно, они такие и почему сейчас они могут или даже должны быть кому-то интересны.

Слово «революция» применительно к событиям 1991 года как-то не прижилось, но это действительно была революция – смена элит была не мнимой, как принято считать сейчас, а почти тотальной. Но, в отличие от предыдущих русских революций и предыдущих смен элит, советский культурный и политический истеблишмент, уступив свое место постсоветскому, никуда не уплыл на философском пароходе и тем более не был уничтожен – лишившись власти (кто – государственной, кто – власти над умами и душами), они растворились в новом русском мире, и далеко не все превратились в заурядных пенсионеров. Автор знаменитых пьес о Ленине драматург Шатров, например, строит небоскребы. Первый секретарь Московского горкома КПСС Прокофьев, лишившись горкомовской власти, зарабатывал с помощью инновационных способов передачи информации на расстояние и даже получил несколько лет назад за свои инновации Государственную премию РФ. Председатель Гостелерадио СССР Кравченко, прославившийся «Лебединым озером» в августе девяносто первого, несколько лет руководил «Парламентской газетой», а теперь работает в «Строительной» – судьбы разные, но каждая судьба лучше, чем судьба таксиста в Париже или лесоруба на лесоповале. Герои первой мирной смены элит, кажется, и сами не понимают, как все вышло – потому и (за некоторыми исключениями, конечно) все охотно делятся историями и сюжетами из своей прошлой, совсем другой жизни – может быть, мы разгадаем их тайны, может быть, мы поймем?

На титульных листах нехудожественных книг принято писать – «рекомендовано тем-то, тем-то и тем-то, а также широкому кругу читателей». Не буду оригинален – эта книга адресована тем, кому кажется, что их нынешнее положение в обществе – навсегда, что элиты несменяемы.

Ну и широкому кругу читателей тоже, конечно. Читайте.

«Настоящий диссидент, только русский»

I