Разве бывают такие груши (рассказы)

И вот в жаркий летний день мы садимся в машину. По дороге у нас два раза спускает колесо и, забыв про еду и питье, муж меняет на жаре последнюю камеру. Мы приезжаем в Новгород, обходим знаменитый памятник, кое-как отыскивая среди каменных фигурок известные, зато потом до победы ищем по всему Новгороду запасную камеру. Солнце палит, наш сын начинает по обыкновению ныть и проситься домой, нас два раза штрафует ГАИ, и, купив, наконец, камеру, и, постояв еще в очереди за дешевыми чашками, мы уезжаем, остановившись все же поесть на голой асфальтовой площадке для отдыха, не замечая от усталости благоухающих мусорных бачков.

Бывает, мы приглашаем к себе гостей, недели две до их визита я хожу по магазинам, чтобы собрать стол, за которым намереваюсь вести с гостями задушевные беседы. Два дня накануне я жарю, варю и пеку, в день приема мы все с утра убираем дом и расставляем бокалы. Гости приходят, пять часов подряд в упоении рассказывают, как начали разводить на балконе пчел; мы же, пчеловодством никогда не интересовавшиеся, добросовестно их слушаем, а когда они, вполне удовлетворенные, уходят, нам остается только мыть до глубокой ночи посуду.

Если мы сами идем в гости, у кого-нибудь обязательно заболят зубы или живот. Если мы едем с сыном на экскурсию, его укачает в автобусе и вырвет. Этот список можно продолжать до бесконечности, удивительно только, что среди удающихся нам куда лучше будней - работы, беготни, приготовления еды и уроков мы вспоминаем проколотую камеру и мусорные бачки с ностальгически блаженными улыбками, сетуя уже лишь на то, что давно никуда не выбирались. И в моей голове тогда опять зароятся идейки, предвещающие нам новые удовольствия.

1990

Я покупаю розы для...

Я покупаю розы для своей приятельницы - зубного врача. Этой приятельнице я многим обязана - она принимает меня без очереди, хорошо лечит и недорого берет. Я несу розы ей на прием, но, заглянув в кабинет, узнаю, что как раз сегодня моя врач взяла отгул.

Цветы стоят недешево, особенно розы сердце у меня замирает при мысли, что я совершенно напрасно потратила столько денег, что такие дорогие цветы пропадут зря. Я думаю, что допустить это невозможно, раз розы куплены, они должны быть кому-то подарены, и, решительно завернув их в бумагу, я начинаю мысленно просчитывать другие варианты.

Мой выбор в первую очередь останавливается теперь на учительнице музыки моих лоботрясов-детей, которых на месте этой учительницы я бы давно вышибла из музыкальной школы, а она все еще пытается что-то трепетно в них вложить. Я дохожу до школы, но кабинет заперт, мне сообщают, что в квартире у учительницы прорвало батарею, она убежала домой, и букет роз снова остается при мне.

Из музыкальной школы я еду в банк, сотрудница которого постоянно помогает мне по работе, но, узнав, что она укатила в бизнес-тур, иду к своему парикмахеру. Парикмахер, однако, пошел по вызову завивать к выставке чью-то элитную собаку, а на улице уже темнеет, и зажигаются фонари. Я вспоминаю, что где-то неподалеку живет моя двоюродная сестра, которую я не видела сто лет, что она сквалыжная, но чем совсем пропадать букету, лучше подарить его ей. Я захожу в автомат, набираю номер, сестра, едва узнав меня, немедленно выливает в трубку ушат брани, крича, что таким родственникам, как я, наплевать, жива она или умерла, что через столько лет у меня еще хватает наглости звонить, и бросает трубку.

В конце концов я приношу цветы домой, на вопрос мужа, откуда они, вру, что подарил знакомый мужчина, и муж сразу же интересуется, а не сможет ли этот мужчина достать ему для машины карданный вал.

Я ставлю цветы в вазу, все еще не сдаваясь, планирую отнести их по назначению завтра утром, но утром стебли поникли, бутоны сморщились, а на тумбочке - ворох опавших лепестков.

И тогда, вспомнив, что совсем недавно у меня у самой был день рождения, я решаю, что раз в жизни могу подарить и себе дорогой и красивый букет.

Вообразив, что увядший букет, стоящий передо мною, и был как раз тем самым букетом, я жалею только о том, что во вчерашней спешке и беготне не рассмотрела цветы как следует и не смогу теперь даже вспомнить, какие они были.

1993

Чужие письма