Разведчики

– Слева шесть танков, справа семь, – доложил Покровский. – Еще правее четыре бронемашины, другой лесок объезжают.

– И до батальона пехоты, – дополнил Филин. – Время подхода к нашим позициям… плюс пятнадцать минут, если в таком темпе. Дуй к Золкину, доложи. Я еще понаблюдаю.

– Есть. – Покровский отполз назад и почти бесшумно растворился в зарослях.

«Кое-чему научился, молодец Леха. – Филин одобрительно хмыкнул. – И чутье имеет, что немаловажно. Эх, еще Бадмаича бы сюда…»

Танки и пехота плелись все медленнее, а в какой-то момент вовсе встали. Причины могли быть самые разные: ждали возвращения разведки, подкрепления, прикрытия или просто дошли до запланированного рубежа. Вопрос заключался в другом: что дальше? Встали они на рубеже будущей обороны или атаки?

Танки по-прежнему рокотали, маскироваться не спешили, а пехота залегла, но не окапывалась. Значит, немцы собирались все-таки двинуться дальше. Чего же они ждали?

Филин уловил новое сочетание звуков, пока слабое, и прислушался. Небо задребезжало, как расстроенная гитара, да сразу несколькими струнами. Никита невольно кивнул. Вот чего ждали фрицы. Прикрытия с воздуха. С запада летели самолеты.

Звук приближающейся авиагруппы усилился и вскоре Филин ее рассмотрел. И немало удивился. В строю, состоявшем из двух дюжин привычных «фокке-вульфов», летели три безнадежно устаревших «юнкерса», их было ни с чем не спутать даже на большом расстоянии. Из какой заначки их достали и – главное – зачем?

Никита на пару секунд задумался, а затем резко подался назад. Опередить авианалет он не надеялся, но что-то предпринять требовалось срочно. Капитан галопом, не заботясь о маскировке, бросился в сторону железной дороги. Треск сучьев и топот постепенно тонули в нарастающем гуле авиационных моторов, а вскоре все звуки заглушил вой пикирующих «юнкерсов» и падающих бомб.

Когда Филин промчался через два перелеска и уже почти пересек последний, бомбы накрыли железную дорогу, полустанок и остатки секретного поезда. «Фоккеры» отбомбились по площади, а вот «юнкерсы» спикировали точно и попали ювелирно. Для чего их вытащили из резерва, теперь стало предельно ясно. При всей своей технической отсталости положить бомбу в цель, как завести ниточку в игольное ушко, могли только они. Вагон с ценным содержимым, тепловоз, завалившиеся на другую сторону насыпи пассажирские вагоны были разбомблены в труху.

Филин притормозил и повертел головой. От временного лагеря не осталось и следа. Две полуторки, подъехавшие к вагону для погрузки, просто исчезли, третья горела, завалившись набок. Уцелел один только «виллис». Остался ли в живых кто-то из людей, капитан пока не мог определить.

Немецкие самолеты ушли на вираж, почти завершили круг, но уйти безнаказанными не смогли. Сверху на них спикировали несколько наших истребителей, и в небе завязался воздушный бой. Филин проводил взглядом первый сбитый «юнкерс» и вернулся к делам земным. Если ударный отряд немцев ждал именно бомбежки и теперь снова пошел вперед, у Филина оставалось максимум пятнадцать минут, чтобы найти выживших и утащить их в лес, на ту сторону разбомбленной насыпи.

«Или увезти по этой стороне на «виллисе». – Капитан рванул к машине. – Только бы уцелела!»

Машина оказалась вроде бы в порядке, завелась, но поблизости от нее Филин не нашел вообще никого. Никита врубил передачу и поехал в сторону насыпи. Ехал медленно, на первой скорости, и постоянно вертел головой, выискивая в дыму и пыли хоть кого-то живого.

Удалось отыскать только двух контуженных бойцов из группы Жданова. Сам майор, по утверждению бойцов, погиб под бомбежкой.

Дым немного развеялся, и Филин смог оценить обстановку более верно. Почти три десятка самолетов сбросили бомбы на участок едва ли в километр длиной и метров в пятьсот по ширине. Очень точно. Ни окопов, ни блиндажей на участке не было, только чистое поле, так что уцелеть казалось почти нереально. Двух выживших бойцов следовало считать везунчиками не хуже самого Филина. Капитан невнятно выругался и развернул машину в сторону леса по эту сторону насыпи.

– Эй… я здесь! – послышалось из воронки метрах в двадцати.

Филин сменил направление и подъехал к яме. В ней скукожился… конечно же, подполковник Стасенко. Высшей милостью или по иронии судьбы, это уж как угодно, но сегодня подполковнику категорически везло. Неоправданно везло.

Увидев своих, он заметно взбодрился и полез, буксуя в осыпающейся земле, на бруствер. Никита жестом, поскольку после бомбежки со слухом у бойцов наблюдались проблемы, приказал помочь начальству, а сам привстал на подножке и оглянулся.

– Есть кто еще?! – крикнул Филин.

Никто не ответил. Могли, конечно, не услышать, оглохнув от взрывов, но Никите показалось, что тишина стояла мертвая. В любом смысле.

Стасенко в это время уже забрался в машину.

– Поехали!

– Погоди ты, – отмахнулся Филин и еще раз прислушался.

– Это приказ, капитан! – плохо справляясь с модуляциями, крикнул подполковник. – Немедленно уезжаем!

– Ты видел кого-нибудь еще? – Филин обернулся.