Разведчики

Было невероятно больно. Момент, когда разведчики проваливались в холодное ничто и тут же возвращались обратно, стирал боль, но не обнулял память о ней. Третью экзекуцию все выдержали, но Покровский заявил, что после четвертой вернется в окопы «и можете меня сжечь». Правда, чуть подумав, добавил, что вернется туда лишь перекурить.

Вид поднимающихся с земли разведчиков наконец озадачил пулеметные расчеты, и четвертого расстрела не последовало. Залитая кровью, но стоящая в полный рост группа производила ужасающее впечатление. И видимо, даже на тех из немцев, кто понимал, в чем тут дело. До слуха разведчиков донеслись отзвуки команд, но выстрелы и взрывы звучали только где-то вдалеке, на других направлениях.

В окопах, где занимал позиции штрафбат, стояла и вовсе гробовая тишина.

Решив, что «майор Золкин» все видит и слышит, Филин вынул из-за голенища ту самую гришунинскую финку и сильным броском воткнул ее в землю.

– Майор! Я знаю, что ты здесь! За тобой должок! Жду тебя на разговор! Можешь прихватить свою кодлу, посмотрим, какие они неуязвимые в рукопашной!..

– Не сработает! – Подполковник Васнецов мотнул головой. – Говорил же, босяцкий это вариант, для гопников!

– Еще не вечер. – Ворончук смотрел на разведчиков, как зачарованный. – Этого зрелища я никогда не забуду.

– Если их застрелят еще раз, все может сорваться, – сказала Еремина. – Они потеряли много крови. И вытерпеть столько боли… может не выдержать психика!

– Они ведь не должны чувствовать боль. – Ворончук бросил вопросительный взгляд на доктора.

– Это в теории. – Еремина зябко повела плечами. – Кошмар какой-то… дикость!

– Вот! – вдруг воскликнул подполковник. – Немцы! Видите, откуда выползают?!

– Подземные ходы. – Ворончук оживился. – Надо засечь! Надеюсь, Филин их видит! Поднимайте людей, Васнецов! В атаку!..

Филин увидел немцев, когда они начали спускаться в ров, на краю которого с другой стороны стояла троица. А вот старшина Бадмаев ухитрился с высоты своего невеликого роста засечь один из тайных люков у самой стены форта. Когда за спиной грянуло «ура!» и навстречу фрицам покатилась волна штрафников, именно старшина взял правильный курс.

Филин сразу понял, что Бадмаев идет куда нужно, и побежал за ним. Покровский двинулся замыкающим, что вовсе не упрощало его боевую задачу. Немцев становилось все больше, поэтому в тылу ты или на фланге, вскоре уже не имело значения.

В нижней точке рва закружились водовороты из яростно дерущихся бойцов, и разведчикам пришлось пробиваться методом волчка. Троица развернулась спиной к воображаемому центру треугольника и принялась кружить, отбиваясь от немцев и постепенно смещаясь к форту.

Уложить этих берсерков оказалось даже труднее, чем диверсантов Золкина. Штрафники старались, рубили лопатками и пришивали фрицев к земле штыками, но вывести врага из строя удавалось, только напрочь лишив его головы или рук.

Багровые фонтаны били отовсюду и во всех направлениях. Очень скоро холодная земля перестала впитывать кровь, и каждый шаг по ней начал сопровождаться противным липким чавканьем, которое не могли заглушить ни топот, ни вопли, ни хрипы, ни стоны. Все, кто оставался пока еще цел в этой мясорубке, сделались похожими на разведчиков – теперь униформа на штрафниках и на берсерках имела один и тот же бурый цвет.

Филину и его группе этот момент был выгоден. Теперь даже с десяти шагов их нельзя было отличить от других бойцов, тоже залитых кровью с головы до ног. Впрочем, капитан о маскировке не думал. Ему требовалось пробиться к стене, очутиться в мертвой зоне – и для пулеметов, и для глаз майора Золкина…

– Не вижу их! – не отрываясь от бинокля, крикнул Ворончук. – Все смешались! Не понять даже, где наши, а где немцы.

– Немцы! – эхом отозвался подполковник Васнецов. – Подкрепление! Дьявольщина! Сколько же их там?! Тысяча? Наши отступают!

– Мой выход! – Ворончук положил бинокль. – Командуйте своим бойцам вернуться на позиции.

– Что-то не так! – Васнецов напружинился и подался вперед. – Я не понимаю! Это… чертовщина какая-то!

Ворончук вернулся на прежнее место и вновь поднял к глазам бинокль.

Васнецов был прав. Происходящее на поле боя выглядело странно. Половина окровавленных немцев, как по команде, словно один организм, вдруг ушла на правый фланг и прорвалась в тыл штрафникам – вклинилась между ними и первой линией окопов. Подкрепление из форта и вовсе не стало тормозить и прорвалось дальше, ко второй линии. Никаких егерей-командиров в строю не было, но действовали берсерки очень четко, слаженно и даже хитро. Ничего подобного никто из офицеров еще не видел и как с этим всем быть – не знал.

Из окопов, где ждали приказа заградительные роты, прозвучали несколько выстрелов, но это были, скорее всего, сигнальные выстрелы в воздух.

– Ими будто бы кто-то по радио управляет, – сказал Ворончук. – Неужели у каждого имеется какой-то приемник? Я не вижу ничего похожего в их экипировке.