Разведчики

Родословная у Вадлера дай бог такую этому надменному адмиралу. Отец — граф, был адъютантом у генерал-губернатора Вильно. Генерал от кавалерии армии его величества. В 1918 году ехал в Прибалтику, чтобы принять командование армией, но по пути был убит петлюровцами. Кстати, его преемником стал Юденич. Мать — урожденная баронесса Кэнге, родом из Курляндии…

— А каково происхождение вашей фамилии, — перебил Вадлера адмирал. — Она настоящая?

Вопрос как нельзя кстати. Вадлер приободрился:

— Должен сказать вам, господин адмирал, что наш род ведет свое начало из Германии. Мой прадед был прусским посланником в России. Женился на русской…

— Хорошо, рассказывайте о себе.

О себе… Что ж, можно и о себе. Только сохрани господь увлечься! Самое существенное, самое необходимое.

Вадлер рассказывал сухо и коротко. О многом умалчивал. Когда он закончил, Шумахер, брезгливо поморщившись, сказал:

— Вы не очень искренни, господин… э-э, Вадлер, — заговорил Шумахер, — нам известно о вас гораздо больше. Помните об этом. Однако вы нам подходите. В отношении дальнейшего вас подробно проинструктируют.

Через месяц, пройдя курсы разведки и шпионажа (краткосрочные, ввиду военного времени), Вадлер был зачислен в особую службу разведки, подчинявшуюся непосредственно СД.

В задачи «особой службы» входил сбор всяческих шпионских сведений. Причем сведения эти должны были передаваться в немецкие контрразведывательные органы и жандармерию «для принятия эффективных мер против саботажа, террора, диверсий и другой антигерманской деятельности» — так было написано в приказе, с которым Вадлер ознакомился на курсах.

Перед самым выпуском с агентами встретился представитель фашистской контрразведки. Он поставил присутствующих в известность о том, что главная их задача — вербовка агентуры, сбор сведений военного характера при опросе военнопленных, переброска секретной агентуры в тыл Красной Армии. Ну и, конечно, борьба с подпольными организациями, с партизанами.

Между прочим полковник весьма прозрачно намекнул, что звания, присвоенные агентам, — полковник, подполковник, — все это является своего рода бутафорией. Агенты в сущности подчинялись немецким офицерам, стоявшим в звании гораздо ниже их.

В Одессе Вадлер пробыл недолго. Вскоре его вызвал генерал — командующий одной из южных группировок гитлеровских войск — и сообщил, что немецкое командование оказывает господину подполковнику огромное доверие: он назначается начальником СД в Приморск. Это крупный пост, и обычно его занимают заслуженные немцы. Для Вадлера — это большое повышение.

Вот это удача! Наконец-то без опеки гестапо, наконец-то самостоятельность. Вот тут он покажет себя. Но в заключение беседы генерал сказал, что о всех своих действиях, о всех враждебных актах партизан и подпольщиков, если они будут, обо всех подозрениях Вадлер обязан подробно информировать представителей гестапо.

И все же отсутствие постоянного контроля, возможность проявить инициативу окрылили Вадлера. Он приступил к выполнению своих обязанностей весьма ретиво. Ему казалось, что он чего-то достиг. Генерал Розенберг одобрил его деятельность. Но стоило ему оступиться, и все полетело к черту. Нет, не стоило ему приезжать в эту страну, не стоило.

Изрядно подвыпивший Бергер пожаловался Коху, что шеф его зол, как черт, получил нагоняй от генерала за какую-то радиостанцию, которую никак не удается обнаружить. Кох посочувствовал ему и самодовольно заявил, что вот он может быть своей службой доволен. Никаких волнений. И все эти советские радиостанции, подполье, партизаны его абсолютно не касаются. Он имеет дело с неодушевленным тряпьем. Что и говорить, служба у интенданта Курта Коха была на редкость спокойной.

Глава седьмая

РАСПЛАТА

Галя шла по шоссе медленно — она очень устала. Позади километров тридцать, а впереди столько же. Пожалуй, до вечера не дойти. И надо же, столько прошла, и ни одна попутная машина не берет. Уже не раз, заслышав позади рокот мотора, она сбегала с середины дороги на обочину и поднимала руку. И все напрасно. Проносились мимо машины, заполненные солдатами, они что-то кричали ей и хохотали, ползли тягачи с прицепами. Прошли две танкетки, из открытого люка одной выглядывал фашистский танкист, он что-то прокричал Гале.

Так она и шла. Поднимала руку, улыбалась, а сама по уже выработавшейся привычке запоминала и количество автомобилей и характер груза. Но сейчас это было не так важно, сегодня нужно было во что бы то ни стало к ночи добраться до города. Завтра ей предстоит очень напряженный день. Надо перебороть усталость, идти быстрей, гораздо быстрей…